Регина Бретт - Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь

Мы смеемся над тем, как мало у нас было, но, тем не менее, потом пришло все. Просто не сразу. Появился муж. Появилась карьера. Появилось все, что я хотела, как только самые важные вещи я поставила на первый план.

Правда в том, что получить можно все, но иногда не все сразу

Если бы можно было сделать вскрытие души, мы бы увидели, что она состоит из ста пятидесяти частей и каждая отражена в отдельном псалме.

«Все скорби, тревоги, страхи, сомнения, надежды, Поли, трудности, бурные срывы, в которых мечутся сердца людей, запечатлены в них исключительно жизненно», — писал Жан Кальвин. Он называл Псалтырь анатомией души.

Даже когда псалмы поют на латыни, они успокаивают мое сердце. Даже если я не знаю слов, их узнает моя душа. Долгие годы я знала наизусть один-единственный псалом (который известен всем). Псалом 22: «Господь, Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться». Я печатала его на карточках, когда работала в похоронном бюро.

Запомнить этот псалом просто, он всегда успокаивает. Легко представить себе потерянную и напуганную овцу на холме. У этой истории всегда счастливый конец: Добрый Пастырь находит ее и приводит домой. Кому не знакомо ощущение потерянности в долине смертной тени? Я была поражена, когда узнала, что такая долина на самом деле существует. Много лет назад у нас с мужем был медовый месяц в Иерусалиме, мы стояли на солнцепеке у дороги и смотрели на огромные пространства, раскинувшиеся под нами.

— Что это за долина? — спросил Брюс гида.

— «Если я пойду и долиною смертной тени», — пропел наш экскурсовод.

Но чтобы идти по жизни, мне мало двадцать второго псалма. В Псалтыри рассказана история пути, который проходит каждый человек. В ста пятидесяти псалмах говорится как о чуде, радости, ликовании, так и о темной ночи отчаяния, опустошенности и брошенности. Как часто нас охватывают эти чувства!

Псалтырь заключает в себе все грани духовного путешествия, радости и невзгоды, вершины, на которые восходит душа, и глубины, в которые она падает.

В псалмах есть хвалы и проклятия, утешение и скорбь, бахвальство силы и плач слабости. Благодаря им я не чувствую себя такой одинокой.

В худшие ночи отчаяния, когда я не могу вспомнить ни строчки из Псалтыри, я прижимаю эту книгу к груди, как ребенок плюшевого мишку Только тогда удается заснуть. Я купила свою Псалтырь в аббатстве Дженеси, где монахи-трапписты каждую молитву заканчивают славословием: «Бог, Который есть, Который был и Который придет в конце всех веков».

Учась в аспирантуре, я записалась на курс, посвященный Псалтыри. Вел его еврейский раввин. Профессор Роджер Кляйн из синагоги Темпл-Ткферт Израиль в Кливленде сказал нам: «Для того чтобы понимать псалмы, не нужно быть ученым. Не нужен мощный интеллект. Нужна только душа».

Псалтырь отражает множество ликов Бога: мощная скала, пастух, спутник, утешитель, кормилец, хозяин, создатель, судья, защитник и спаситель.

Мой любимый Его образ — идея личного Бога радости. Я часто молюсь: «Господь — сила моя и песнь».

В Псалтыри говорится обо всех внутренних и внеш — них невзгодах: от неурожая до нападения врагов, от болезни до одиночества. Все Псалмы создавались для пения, и если бы их спели все разом, это была бы библейская опера.

Однажды я узнала, что президент Билл Клинтон прочитал всю Псалтырь, чтобы снять с души груз политического давления, которое не давало ему покоя. Вне зависимости от вероисповедания человеку легко понять заключенную в этой книге мольбу. Псалмы охватывают все.

О бедности псалом 9: «Господи! Ты слышишь желания смиренных: укрепи сердце их».

Проведение кампаний описывается в псалме 34: «Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися со мною, побори борющихся со мною: возьми щит и латы и восстань на помощь мне… Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они надо мною; да не говорят в сердце своем: «хорошо! по душе нашей!» Да не говорят: «мы поглотили его».

Любому служащему близок псалом 55: «Помилуй меня, Боже! Ибо человек хочет поглотить меня; нападая всякий день, теснит меня. Враги мои всякий день ищут поглотить меня… Всякий день извращают слова мои».

Супруги могут почерпнуть терпение в псалме 140: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих».

Теперь мой день начинается с Псалтыри и ею же заканчивается.

Меня тянет в монастыри, где псалмы, как пульс, отдаются во всех поющих. Монахини в Горном монастыре святого Бенедикта в Эри, штат Пенсильвания, каждый день начинают с одного и того же псалма: «Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне». Монахи-трапписты Гефсиманского аббатства заканчивают каждый день одними и теми же словами: «Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един, даешь мне жить в безопасности».

Иногда псалмы находят меня. Однажды я вошла в ресторан, где компания людей молилась перед завтраком. На мольберте у дверей кто-то анатомировал псалом 45 до самой его маленькой и глубинной сердцевины. Осталась только квинтэссенция любой молитвы:

«Остановитесь и познайте, что Я есть Бог».

«Остановитесь и познайте, что Я есть».

«Остановитесь и познайте».

«Остановитесь».

Однажды утром в сентябрьский вторник я устроила себе долгую прогулку Когда вернулась, мир изменился навсегда, по крайней мере, мне так показалось.

На автоответчике мигало шесть сообщений. Я включила первое и услышала искаженный горем голос мужа, просившего меня позвонить как можно быстрее. Я решила, что у него умер кто-то из родных. Остальные звонки были от родственников, они говорили, что на Америку напали. Последнее сообщение было от сестры из Нью-Йорка. Сестра сказала, что они с мужем и моим крестником в порядке, сидят в своей бруклинской квартире и смотрят, как пламя пожирает Миро вой торговый центр.

Я включила телевизор. Башни горели. Башни падали. Башен больше нет. Люди спасались бегством, как в фильме про Годзиллу. Машины плавились. Спасатели пробирались под каскадом падающих камней. Дым скрыл силуэт Манхэттена. Статуя Свободы казалась маленькой и тщедушной, словно она держала в руке белый флаг сдачи вместо смелого факела независимости.