Сатпрем - НА ПУТИ К СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСТВУ: Очерки экспериментальной эволюции

О, раса рожденных на земле, влекомая Судьбой

и вынуждаемая Силой

О, бедные путешественники в бесконечном мире

И пленники карликового человечества

Доколе будет кружить вы колею разума

Вокруг своего маленького я и ничтожных вещей?…

Внутри вас Провидец, могущественный Творец,

Безупречное Величие распростерлось над вашими днями

Всемогущая сила заперта в клетках Природы. [5] O, Force–compelled, Fate–driven earth–born race, O petty adventures in an infinite world And prisonres of a dwarf humanity, How long will you tread the circling tracks of mind Around your little self and pretty things?… A Seer, a strong Creator, is within, The immaculate Grandeur broods upon your days, Almighty powers are shut in Nature's cells. Sri Aurobindo, Savitri , IV. III. 420

Это невозможное (для нас) предприятие не является невозможным для Великой Душеприказчицы, которая довела эволюционную игру до этой критической точки. Именно Она может. Мы должны только завладеть ее тайными пружинами или, скорее, позволить Ей завладеть нами, чтобы мы могли начать сотрудничать с Ней в нашей собственной эволюции, обладая сокровенным пониманием Великого Процесса. Для этого бесполезны духовные добродетели и атлетики старых замкнутых систем; нужен некий радикальный прыжок, полностью сознательный и с широко открытыми глазами, самая что ни на есть детская сдача богам будущего, железная решимость отслеживать любую Иллюзию вплоть до самых потайных уголков, высочайшая открытость к высочайшей Возможности — что поднимет нас на Ее руки и пронесет по Ее солнечной дорогое, даже прежде чем мы сами удосужимся сделать хотя бы четверть шага по направлению к Ней. Ибо поистине «бывают периоды, когда Дух движется среди людей… бывают и другие периоды, когда Дух отходит, и люди предоставлены самим себе действовать в силе или слабости собственного эгоизма. Первые — это периоды, когда даже маленькое усилие приводит к большим результатам и в корне меняет судьбу.» [6] Sri Aurobindo, The Hour of God , p. 3

Мы сейчас как раз в таком периоде.

Секрет круга кроется в следующем за ним круге, как секрет стрелы кроется в той цели, которую она преследует; и если бы мы могли добраться до Мастера–лучника, то узнали бы секрет секретов, центральную точку, которая определяет наш круг и все круги, цель всех целей. Но это долгое путешествие, и мы должны идти шаг за шагом от орудия до Руки, направляющей это орудие, поскольку мы сами начали с того, что были этим орудием: сначала маленьким витальным усиком, действовавшим на ощупь вокруг «я жизни», прежде чем раскрыть себя в качестве мотылька или сороконожки; затем маленьким ментальным усиком, необъяснимо подрагивающим вокруг «смышленого я», прежде чем раскрыть себя в качестве человека среди людей; теперь же — другим, еще более неопределенным усиком, который, по–видимому, превосходит чувства и мысли, чтобы подвести нас к другому, еще более великому я. И так будет до тех пор, пока однажды мы не достигнем великого Я и не найдем своего исполнения. Тогда мы найдем Мастера всех орудий и обретем полный смысл всего нашего путешествия.

Но как можем мы узнать секрет того, что кажется нам сейчас неопределенным и тревожащим не–я, даже разрушающим то, что мы так твердо знали в качестве я; как сделаем это мы, находящиеся в конце этого ментального круга, в этом веке прислужников эго и двойственных наслаждений маленького думающего я?… В действительности, путь прокладывается хождением по нему, как в лесу. Нет пути, его не существует: его надо проложить. А как только мы сделаем несколько шагов, как нам кажется, вслепую, то мы увидим, что уже первые робкие шаги привели нас к первому прояснению и что вся время, даже при самых тяжелых наших отступах, нас вела безошибочная Рука, которая уже управляла нашим извилистым движением, когда мы были еще сороконожкой. Ведь, на самом деле, цель, которую мы преследуем, уже находится внутри, это вечная Цель. Это Будущее, которому миллионы лет и которое столь же юно, как новорожденное дитя: оно открывает свои глаза на все, постоянно изумляясь. Найти Его означает войти в постоянное чудо, в новое рождение мира в каждое мгновение.

По меньшей мере, у нас есть точки отсчета, которые помогут нам сделать первые шаги; и если мы спросим себя о будущем человека (не как теоретик, который прядет свою бесплодную сеть и добавляет одну идею к другой только для того, чтобы раздуть все ту же старую историю, а как моряк, который прокладывает свой курс через рифы в бушующем море), то, возможно, мы найдем несколько координат, изучив старый животный круг, когда мы являлись лишь будущим обезьяны.

Животные просты. Они полностью поглощены своими когтями, своей добычей, своими чувствами, северным ветром, который доносит до них неуловимый запах приближающегося дождя и образ оленя в высокой траве. А когда животное ничего не делает, оно находится в совершенном покое, без тени сомнения о прошлом и без дрожи ожидания будущего. Животное делает то, что нужно и тогда, когда нужно. А что касается всего остального, то животное находится в гармонии со вселенским ритмом. Но когда первые большие обезьяны начали выходить из своего леса, то в них уже нечто менялось. Они бросали на мир менее прямой взгляд: прошлое уже имело свой вес, а будущее вселяло беспокойство — они начинали вовлекаться в первое движение возвращения к себе, ко взгляду вовнутрь себя, с его грузом боли и ошибок, что нам хорошо известно. И то, что казалось таким пустым и бесплодным занятием с точки зрения обезьяны, стало краеугольным камнем всего нашего ментального здания: все, даже Эйнштейн, уже содержалось в том простом занятии, казавшемся совершенно бесполезным. И в конце другого леса, сделанного из бетона и титана, мы, возможно, стоим перед еще более изумительной мистерией, и не менее бесполезной, когда мы останавливаемся на мгновение посреди суеты, но на этот раз не для того, чтобы поразмыслить, а чтобы бросить безмолвный взгляд, как будто слепой взгляд, на эту личность, которая думает и рассчитывает, страдает и борется. Так мы выпускаем некий новый странный усик, в котором не очень–то много смысла и который, как кажется, не нацелен ни на что; и все же он содержит в себе секрет следующего цикла, а также чудеса, по сравнению с которыми все наши великолепные ракеты двадцатого столетия выглядят как игрушки грубых детей. Мы снова посмотрели внутрь себя, но этот взгляд — другого, второго рода; мы постучались в дверь неизведанного третьего круга, мы держимся за нить Великого Процесса.

Все секреты просты, как мы уже сказали. К сожалению, разум захватил и это секрет, как он хватает все, и поставил его на службу ментального, витального или духовного эго. Разум открыл некоторые силы медитации и концентрации, открыл более тонкие энергии, высшие ментальные планы, которые казались божественным источником нашего существования, открыл неземной свет, обнаружил более прямые и почти сверхчеловеческие способности — он взбирался по лестнице сознания — но все это только возвышало и утончало редкую человеческую элиту; возвышало настолько, что, в самом деле, казалось, что у этого подъема не будет другого исхода, кроме как окончательно выпрыгнуть из дуальностей в неизменный мир вечных истин. Возможно, некоторые души были «спасены», тогда как земля продолжала следовать своим темным курсом, все более и более темным. И то, что должно было быть секретом земли, стало секретом небес. Оформился самый страшный раскол всех времен, и самая черная дуальность впечаталась в сердце земли. И те, кто должны были явиться высочайшими объединителями рода человеческого, стали его делителями, стали Отцами–основоположниками атеизма, материализма и всех прочих «измов», которые вырывали мир друг у друга; поруганной же земле не оставалось ничего другого, кроме как верить саму в себя и в собственные силы.