Евгения Лисёнкова - 13 дерзких уроков счастья для тех, кто приуныл. Между бывшим и будущим

Эх, юно-зелено, мне тоже было двадцать,

Я помню боль наивной трепетной души —

Как мне хотелось всех любить и загоняться,

Что парень бросит, ведь жениться не спешит!

Прошли года страстей, влюбленностей и блуда,

Но каждый возраст по загонам в чем-то крут:

Я раньше парилась, что бросят и забудут,

Теперь я парюсь, что запомнят и найдут.

А с возрастом становится плевать

На то, что столько боли за плечами.

Все чаще холодна моя кровать,

Все реже этот факт меня печалит.

А с возрастом давление извне

Становится не бременем, а ватой.

Все легче отвечать кому-то «нет»

И после не считаться виноватой.

А с возрастом выводится на ноль

Баланс минут прощаний и приветов.

Дороже пиджаки и алкоголь,

Дешевле неуместные советы.

Я больше не участвую в борьбе

За чье-то одобрение, умнею.

Мне хочется понравиться себе.

Но это, к сожалению,

Труднее.

Мартом пахнет небо,

Снег нежнее пуха…

От буханки хлеба

Отгрызу краюху.

Бабушка просила

Донести хоть что-то.

Только я не в силах —

Слишком уж охота!

От меня потери:

Хлеб и литр варенья.

Я на днях [тетеря,

Бесово творенье]

Расколола банку,

Пол был сладко-алым.

Бабушке, засранка,

Так и не сказала.

Нынче поругалась

С Вовкой Ивановым.

Парочка фингалов —

В общем-то, не ново…

Расскажу про гада

Папе после смены!

Но наутро надо,

Надо непременно

С Вовкой помириться,

Бабушке признаться…

В смысле, скоро тридцать?!

Было же…

Двенадцать…

Я повзрослела! Бранные стихи

Уже не ранят тонкую натуру.

Я отделю зерно от шелухи,

А дурака, пардон, от самодура.

Я от чего-то срочно зарекусь,

Но для чего-то буду ждать минуты.

А со среды – прямой и четкий курс!

А с воскресенья – новые маршруты!

Лети, мой голубь, с весточкой лети —

Я «повзрослела»! Как убрать кавычки?

Ведь мной, клянусь вам, с места не сойти,

Почти забыты вредные привычки!

Сотру из книжки чьи-то номера,

Как результаты юного азарта.

Ведь я уже умнее, чем вчера!

Хотя, пока…

Глупей,

Чем буду

Завтра.

Я помню свой поселок в сизой дымке,

Мне там пятнадцать. Грезы до утра:

Хотелось жить и стать невестой Димки,

Красавца Димки с дальнего двора.

Я помню лето в чувственном угаре,

Он на «Иже» – миляга и молчун.

Теперь я леди, езжу на «Феррари»,

Но, правда, Димку все еще хочу.

Не постоянно, после пары рюмок,

Подтает сердце, как в мартини лед…

Но я молчу, ведь муж глядит угрюмо,

Вахтанг про Димку точно не поймет.

Да и к чему? Промчалось наше лето,

Теперь мой отпуск чаще на Бали,

Храню в шкафу наивные скелеты,

А с ними как: не тронешь – не болит.

И в зеркалах все те же завитушки,

Веснушки те же, скулы и глаза,

Но вместо впечатлительной девчушки

Мне подмигнет циничная

Коза.

Порой слова мои циничны и остры,

Ведь мне, дружочек, далеко не восемнадцать.

По жизни выучены правила игры —

Чтоб удивить меня, придётся постараться.

Хитросплетения для брачного венца

Оставлю глупеньким восторженным подружкам.

А мне давно уже не хочется кольца,

Фаты и штампа – я бывала в той ловушке.

Беречь душевное спокойствие – рефлекс,

Мне слаще спится после взвешенных решений.

Я точно знаю, мальчик мой, хороший секс

Ещё не повод для серьёзных отношений.

Я вдруг осознала, что стала взрослее.

Но дело здесь вовсе не в том,

Что скоро поздравят меня с юбилеем

Аллегровским вечным хитом.

А в том, что все реже глазею на звезды,

Ведь ночь – это время для сна,

И плюшевый фонд мой давно уже роздан

Соседским смешным пацанам,

И брендовый велик не манит с витрины,

А манит реклама авто —

В подарок к авто два комплекта резины,

Аптечка и коврики в тон.

Все меньше подруг и все больше секретов,

Все чаще пугает сквозняк,

И мама, как раньше, не прячет конфеты…

А папа

Стал прятать

Коньяк.

Бывает, я задумчиво застыну,

Пока на остановке жду трамвай.

Найти бы мне волшебную машину —

Ту, что в кино использовал Макфлай.

Тогда бы я вернулась лет на десять

Назад, в мой глупый юношеский мир,

Где мы с друзьями пьем и куролесим

В стенах разнокалиберных квартир.

Там я как нимфа нежная прекрасна,

В душе царят наивность и любовь,

Там встречи наши будто не напрасны,

Там я тебя прощаю вновь и вновь…

Конечно, говорю я это в шутку,

Но хочется порою, хоть убей,

Мне в прошлое вернуться на минутку,

И дать себе хороших

П@здюлей.

Когда мне было двадцать с чем-то лет,

И на гулянки находились силы,

Портвейн сменяли сидр и Божоле,

А джин и тоник – водка и текила.

На вечеринках каждый был мне друг,

Казался честным, искренним и милым,

И я не знала горестей и мук,

Хотя с похмелья очень уж тошнило.

Хмельная юность, славная пора,

Но возвратить ее хочу едва ли.

Мои друзья, что обещали рай,

Потом легко и просто предавали.

Прошли года, все чаще я одна

Пью сладкий чай под стук дождя на крыше.

Меня давно тошнит не от вина,

А от поганых мелочных

Людишек.

Как было в юности легко:

Костёр, объятия, гитара.

Прошлись под ручку вечерком,

И все – встречаетесь. Вы пара.

Поцеловались – у родных

На свадебке забито место.

Ведь это значило – жених,

Ведь это значило – невеста.

Толпятся сваты у ворот,

Желают дочек с сыновьями.

А нынче? Спишь с ним целый год

И хрен поймешь,

Что между вами.

Проходят дни, недели, месяцы,

Сменяя циклы зим и лет.

И все труднее быть прелестницей,

Когда маячит сорокет.

Не верю внутреннему голосу,

Но зеркала не обмануть —

Уже не так блестящи волосы,

Уже не так упруга хрудь,

Уже не та округлость я́годиц,

Лицо, опухшее с утра.

Ужель не быть мне сочной ягодой?

Ужель на пенсию пора?

Но поддержу я сиськи лифчиком,

Намажусь кремом от морщин

И в лабутенах, бодрым живчиком,

Пойду пленять сердца мужчин.

Хоть перспективы и неясные,

Но тело жаждет крепких рук.

А бабье лето распоясалось,

В огне рябин спалив хандру.

Лаская взор небесной просинью,

Спешит проститься на бегу.

Пусть в жизни пахнет бабьей осенью,

Но я и осенью зажгу.

Мне не понять скупердяйской драмы,

Не пережить крохоборских мук —

В детстве меня научила мама

Быть чуть добрее ко всем вокруг:

«Дни разлетятся древесной стружкой,

Всякое будет в твоей судьбе…

Ты научись отдавать игрушки,