Глория Мари Стайнем - Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Как видите, первая причина , по которой я решила написать эту книгу, – желание поделиться тем, что для меня важнее всего и что долгое время оставалось в тени. Для меня это шанс сделать нечто большее, чем просто вернуться домой и сказать друзьям: «Ой, я тут познакомилась с таким потрясающим человеком…», или «Слушайте, что я придумала…», или – что гораздо важнее – «Нужно наконец прекратить обобщать всех «американцев» как некую безликую массу». И еще я приобрела иммунитет к заявлениям политиков вроде: «Я изъездил эту страну вдоль и поперек и знаю …» Потому что я-то уж точно поездила больше всех их, вместе взятых, и все еще не знаю .

То, что нам говорят об этой стране, чаще всего ограничивается обобщениями, обрывками фраз и в лучшем случае эдакими «передовыми» умозаключениями о том, что у каждой проблемы – две стороны. На деле же у многих животрепещущих вопросов – по три, семь или даже десять граней. Иногда мне кажется, что в действительности надвое можно разделить только людей: на тех, кто все делит на два, – и всех остальных.

Если бы все эти годы я не читала и не смотрела ничего, кроме СМИ, то отчаялась бы гораздо раньше – ведь все новости посвящены исключительно конфликтам, а быть объективным в наши дни означает быть настроенным беспристрастно-отрицательно.

Дорога же научила меня тому, что реальность, представляемая СМИ, не является таковой.

Например, считается, что американцы ценят свободу, и при этом в наших тюрьмах больше заключенных, чем в любой другой стране мира. Я общалась со студентами, влезающими в немыслимые долги, чтобы получить образование. Но никто не видит связи между этим фактом и тем, что государство строит ненужные тюрьмы вместо школ, которых не хватает, а затем тратит в среднем пятьдесят тысяч долларов в год на одного заключенного и гораздо меньше на одного студента. Я восхищаюсь людьми с предпринимательской жилкой, открывающими собственную компанию или хотя бы палатку по продаже хот-догов, но при этом в нашей стране самый большой разрыв по показателям дохода и общего благосостояния людей из разных классов. Я встречала людей из индейских поселений, знающих свою родословную за тысячу лет, и жертв сексуального и обычного рабства, прибывших буквально вчера. Сама эта страна меняется у нас на глазах. Пройдет каких-то тридцать лет, и основная часть ее населения утратит европейские черты: уже сейчас большая часть новорожденных детей – цветные. Это новообретенное разнообразие поможет нам лучше понять мир и самим выбирать из множества параллельно существующих культур. И все же по сей день существуют люди, чье осознание идентичности находится под влиянием устоявшейся иерархии. Быть может, в них говорит чувство страха и вины: «Что, если со мной будут обращаться так, как я обращался с другими?» Однако, учитывая, какая власть и деньги стоят за всем этим, подобные регрессивные установки чреваты возвратом к старой иерархии.

Как мудро заметила Робин Морган: «Ненависть обобщает, любовь выделяет из общей массы» [2] Robin Morgan, The Word of a Woman: Feminist Dispatches, 1968–1992 (New York: W. W. Norton, 1992), pp. 275–77. .

Вот почему дорога так важна: она учит различать оттенки.

Вторая моя цель – побудить и вас отправиться хотя бы в коротенькое путешествие. Поехать куда-нибудь – или же просто переключить свой разум в другой режим, будто вы в пути: не искать привычную обстановку, но открыться навстречу новому и неизведанному. Сделать это можно, даже просто ступив за порог. Сложив воедино разрозненные кусочки мозаики, вы получите в награду незабываемые ощущения. Подобно джазмену, импровизирующему на сцене, или серфингисту, пытающемуся поймать волну, или птице, оседлавшей воздушный поток. Об этом поет Джуди Коллинз в своей песне «The Blizzard» – истории незнакомцев, встретившихся в метель. Об этом пишет Элис Уолкер в своем эссе «Родина моего отца – бедность». Каждая из них начинает с некой личной точки, а затем ступает на неизведанный и непредсказуемый путь, который приводит в место неожиданное, но неизбежное, как сама дорога судьбы.

Зависимость от дороги – универсальна. Так, караван суфийского поэта Руми прошел десятки мусульманских земель. Цыгане ушли из Индии в Европу, нигде не задерживаясь надолго. А аборигены Австралии и островов Торресова пролива постоянно перемещаются по древней Тропе песен. В этой книге я пишу об Америке, потому что именно здесь больше всего живу и путешествую – и именно ее больше всего хочу понять, в особенности учитывая ее чрезмерное влияние на остальной мир. Кроме того, я уверена, что нельзя понять чужую страну, не поняв своей собственной. В двадцать лет мне посчастливилось прожить год в Европе, а потом – два года в Индии. Однако в своей жизни мне гораздо чаще приходилось бежать, чем подолгу где-то оставаться, проникаясь окружающей действительностью. Спокойная Европа была для меня временным убежищем от суматошного детства. Далекая Индия показала мне, как живет большинство людей в мире, – чего я никогда не видела прежде. Я и по сей день благодарна этой огромной стране за то, что она не дает остальному миру о себе забыть, иначе я вернулась бы домой такой же, какой уехала.

Моя задача – пробудить в вас желание исследовать эту землю. Похоже, большинство людей нужно убеждать в том, как интересно путешествовать по Америке. Когда я еду в Австралию или Замбию, мне говорят: «О, это так замечательно!» Но если я еду куда-нибудь в пределах территории Штатов, они лишь сочувственно качают головой: «Как это, должно быть, утомляет!» А между тем путешествие по Америке тоже может принести огромное и ни с чем не сравнимое удовольствие. Ведь американцы способны дать фору любому другому народу по умению надеяться на лучшее. Быть может, оттого, что многие из нас сбежали от более худшей доли, или же выбрались из нищеты, или впитали с молоком матери легенду о «земле возможностей», или же просто потому, что оптимизм заразителен. Как бы то ни было, именно умения надеяться мне и недостает, когда я покидаю эту страну, и именно ему я радуюсь, когда возвращаюсь. В конце концов, надежда помогает строить планы.

Я вовсе не призываю вас путешествовать так же много. Подобно Скаю Мастерсону – странствующему азартному игроку из рассказов Деймона Раньона, – я сменила больше гостиничных номеров, чем Библия «Гедеон» [3] Ассоциация Евангельских Христиан, занимающаяся распространением бесплатных экземпляров Библии более чем в 194 странах мира, в основном через комнаты в гостиницах и общежитиях. ( Прим. ред .) . А ведь ему не приходилось мыть голову гостиничным шампунем, есть еду из автоматов или засиживаться допоздна, пытаясь организовать горничных. Проведя двадцать лет в качестве организатора, я вдруг осознала, что самый долгий период пребывания дома для меня составил восемь дней.