Бхагаван Раджниш - Библия Раджниша. Том 3. Книга 2

Я сомневаюсь, что людям дадут эти приборы дистанционного управления; эти приборы будут в руках правительства. Мне представляется это более опасным, чем ядерное оружие, которое может уничтожить вас, но, по крайней мере, вы умрете как люди, с достоинством. А этот прибор хуже смерти - из Белого дома вас будут делать счастливыми. На Рождество чуть большую дозу, и вся страна бездумно веселится! Все будут думать, что это, наверное, работа Иисуса, или его отца, или Святого Духа.

Сумасшедший - это гораздо лучше, по крайней мере, никто не управляет им. Но он не управляет также и собой.

Просветленный человек — вне своего ума, но он полностью управляет своим умом. И ему не нужен пульт управления -ему достаточно его осознанности. Если вы будете созерцать что-либо ежеминутно, получите немного от переживания просветленного человека, — не полное переживание, а лишь небольшой вкус его. Если вы ежеминутно будете созерцать свой гнев, то гнев исчезнет. Вы чувствуете половую потребность: созерцайте ее, и вскоре она исчезнет.

Если вещи исчезают просто от того, что вы созерцаете их, то что тогда говорить о человеке, который постоянно находится выше ума, просто осознает весь свой ум? Тогда все эти ужасные вещи, которые вы хотели бы выкинуть, просто улетучиваются. Но помните: все они имеют энергию. Гнев - это энергия. Когда гнев улетучивается, его оставшаяся энергия превращается в сострадание. Это та же самая энергия. Благодаря созерцанию гнев исчез - он был лишь обликом, формой, окружающей энергию, - но энергия остается. Итак, энергия гнева, но без самого гнева, — это сострадание. Когда половое влечение исчезает, остается огромная энергия любви. Любая ужасная вещь, покидающая ваш разум, оставляет после себя великое сокровище.

Просветленному человеку не нужно ничего выбрасывать и не нужно в чем-либо практиковаться. Все плохое само исчезнет, так как оно не сможет сочетаться с осознанностью человека, а все хорошее будет развиваться в нем, так как осознанность является питательной средой для него.

Сумасшедшему можно легко помочь, так как он вкусил нечто вне ума, но ему нужно показать правильную дверь.

В лучшем мире наши сумасшедшие дома будут стараться не только делать этих людей разумными - это бессмысленно, - в наших сумасшедших домах будут стараться помочь этим людям воспользоваться этой возможностью, чтобы пройти через правильную дверь. Сумасшедший, придя в сумасшедший дом, выйдет оттуда просветленным - не таким, каким он был раньше, жалким и страдающим.

По моему мнению, сумасшествие имеет огромное значение. Оно может стать дорогой к просветлению. Оно должно быть использовано как средство. Да, между этими двумя понятиями - огромная разница. Сумасшедший только счастлив, но не знает почему; просветленный человек блажен, и он прекрасно знает почему. Его нельзя излечить, потому что он не болен; он неизлечим.

Мой отец часто говорил мне: «Ты неизлечим».

Я отвечал: «Ты прав, потому что я не болен. А ты излечим, потому что ты болен».

Он обычно говорил так, потому что не мог убедить меня делать то, что он хотел, чтобы я делал. Например, он хотел, чтобы я женился. Естественно, когда я вернулся из университета, он хотел, чтобы я женился. Но у него не хватало смелости сказать мне об этом или спросить: «Как насчет женитьбы?» -ведь он уже знал, что произойдет большой спор и возникнут большие трудности. Он подумал: «Лучше от него не слышать "нет", так как если он скажет "нет", то невозможно будет заставить его изменить это слово на "да". Поэтому, я оставлю единственную возможность: я еще не спросил его об этом, пусть вначале другие зададут ему этот вопрос».

Он попросил об этом одного из своих друзей, который был адвокатом в верховном суде и был известен по всей стране. Было также известно, что он никогда не проиграл ни одного дела за всю свою жизнь, он всегда только выигрывал. Итак, мой отец сказал ему, как бы бросая ему вызов на состязание: «Есть дело - это мой мальчик: ты должен убедить его жениться».

Адвокат сказал: «Это простое дело. Завтра я приду».

Мой отец сказал: «Придет мой друг, он хочет встретиться с тобой».

Я сказал: «Я знаю, почему он хочет встретиться со мной - пусть приходит».

Мой отец сказал: «Откуда ты знаешь?».

Я сказал: «Не волнуйся. Это связано с женитьбой». Именно в тот раз он заявил мне: «Ты неизлечим. Как тебе удалось узнать?»

Я сказал: «Эта простая загадка — для этого не надо быть прорицателем. Зачем ты привел ко мне этого идиота? Раньше ты его не приводил. Я только что приехал из университета, закончил университет, и я знал с самого начала, что первый вопрос, который возникнет, когда я приеду домой, будет вопрос о женитьбе. Я только что приехал домой, и завтра же приходит он. Ну, пусть приходит».

Прибыл адвокат. Он начал приводить аргументы, как если бы он находился в зале верховного суда. Я сказал: «Вначале поймите одну вещь: если вы убедите меня жениться, я женюсь, я буду готов это сделать. Если я буду убежден вами, то проблем не будет. Но, если я смогу убедить вас, что это не нужно, тогда вы разведетесь со своей женой или нет? Надо договориться об этом, иначе получаются неравные условия: я один остаюсь в проигрыше. Что ставим на кон? Вы ставите свою жену, а я свою жизнь. Ваша ставка не больше моей. Я ставлю свою жизнь, а вы - свою жену».

Он сказал: «Тогда я должен обдумать это».

Я возразил ему: «Нет, не надо обдумывать. Не будьте таким трусом. Я оставляю это на вашу совесть, потому что я верю, что вы честный человек. Я всегда называл вас своим дядей и я доверяю вам как своему отцу. Поэтому я не нуждаюсь в судье: я оставляю вам право рассудить, выиграю я или проиграю. Я приму ваше решение».

Он сказал: «Подожди. Ты ставишь меня в затруднительное положение. Ты заставляешь меня стать судьей нашего спора; это хитрость, ведь ты взываешь к моей честности. Ты также говоришь: "Я называл вас своим дядей, и я доверяю вам", - и взываешь к моей честности. Но дело в том, что я никогда не думал о женитьбе, так как в моей судебной практике такого случая не было — убеждать кого-нибудь жениться. Но раз ты так хочешь, возможно, ты прав... потому что моя жена — это одни неприятности!»

«Ты можешь убедить меня; фактически внутренне я уже убежден, что будет гораздо лучше, если я не буду связываться с тобой. Поэтому возможно, что ты сможешь воспользоваться моими внутренними убеждениями. По правде говоря, не беспокойся по поводу женитьбы, так как от нее, действительно, получаешь одни неприятности. Оставь эту затею. А я постараюсь утешить твоего отца и попрошу его, чтобы он оставил тебя в покое».

Мой отец сказал ему: «Я же говорил тебе раньше, что ты, возможно, и выигрывал все дела в суде, но мой сын неизлечим, он просто невозможен».