Бхагаван Раджниш - Библиотека Ошо: Притчи старого города

Вот и древние люди, должно быть, умерли, не раскрыв своего секрета. Выходит, читаемое государем — это шелуха душ древних мудрецов!

Однажды около дома появился маленький неприметный росток плюща. Спустя некоторое время он уже обвивал все стены и крышу дома. Да так, что сквозь листву виднелись лишь слабые очертания здания.

Постепенно дом начал ветшать и разрушаться. А через несколько лет на этом месте остался только живописный холм, увитый плющом. Проходившие мимо люди вспоминали, что когда-то здесь стоял красивый дом. Плющ же только возмущался:

— Какой же дом все-таки неблагодарный! Я поддерживал его и окружал заботой столько лет. Он же взял да и развалился!

К одному дервишу пришли люди и попросили его рассудить спор дровосека и носильщика.

Носильщик, крепкий высокий детина, зарабатывал себе на жизнь, перенося для людей тяжести, куда скажут. Увидел он, что дровосек утомился нести вязанку дров, и предложил:

— Хочешь, понесу твои дрова?

— Как не хотеть, — ответил, вытирая пот, дровосек

— А что ты мне дашь за это? — спросил носильщик, взвалив на плечи вязанку.

— Ничего, — ответил дровосек и приготовился нести дрова сам.

— Согласен! — воскликнул носильщик и понес дрова к дому дровосека.

Дошли они до дома. Дровосек принялся было благодарить носильщика, но тот заявил:

— Давай мне условленную плату!

— Но я ведь сразу предупредил, что мне нечем заплатить, — возразил дровосек.

— То есть как нечем?! А твое обещанное «ничего»? Давай его сюда! — ехидно произнес носильщик.

— Вот так они и препираются, почтенный! — объяснили люди дервишу. — Один «ничего» требует и судом грозит, а другой чуть не плачет!

— Это просто, — ответил суфий, — идемте в дом дровосека.

Пришли. Суфий вошел внутрь, позвал носильщика, дровосека и всех свидетелей. Потом он поднял с ковра подушку и спросил носильщика:

— А что это там под подушкой лежит?

— Ничего, — ответил растерянно носильщик.

— Ах, вот оно где, это «ничего»... Ну, так бери же его себе!

Тот попытался спастись бегством, но тигр настиг его одним прыжком и растерзал.

Рабби Ицхак как-то заметил еврея, торопливо пробегавшего по улице.

— Куда ты так торопишься? — спросил его рабби.

— Ищу пропитание себе и своей семье, — ответил тот.

— А откуда ты знаешь, что пропитание бежит впереди тебя и за ним надо гнаться? Может быть, оно у тебя за спиной, и тебе надо всего лишь остановиться и подождать, а ты убегаешь от него.

У одного состоятельного человека был единственный сын. Отец перед смертью позвал сына и сказал ему:

— Я дам тебе три совета, которые ты должен выполнять всю жизнь: никогда не здоровайся первым; каждый вечер кушай сладкое; каждое утро одевай новую обувь.

Через некоторое время отец умер, сын начал выполнять завещание отца: никогда не здоровался первым; каждый вечер кушал сладкое; каждое утро одевал новую обувь. Но получилась странная вещь, в деревне с ним перестали разговаривать, все деньги ушли на сладости и обувь. Тогда он пришел к матери и сказал:

— Мама, неужели отец был мне врагом, почему он дал мне такой наказ?

На что мать ответила:

— Отец запретил мне вмешиваться в твои действия, пока ты сам у меня не спросишь. Первый наказ — никогда не здоровайся первым — означает: вставай раньше всех и работай в поле, а люди проходящие мимо, будут приветствовать тебя первыми. Второй наказ — каждый вечер кушай сладкое — означает: проработаешь целый день в поле, вечером любая еда будет казаться сладкой. И третий наказ — каждое утро одевай новую обувь — означает, что мужчина должен сам следить за своей одеждой и обувью. Никогда уважающий себя человек не ложится спать, пока не почистит свою одежду, и утром она ему покажется новой.

Начиная со следующего утра юноша делал все, что сказала ему мать. Через некоторое время он стал богатым, женился на самой красивой девушке и наказ своего отца передал своим детям.

Один человек дурно отзывался о рабби. Но однажды, ощутив угрызения совести, решил попросить трощения, сказав, что согласен на любое наказание. Рабби велел ему взять несколько пуховых подушек, распороть их и пустить пух по ветру. Когда человек сделал это, рабби велел ему:

— А теперь иди и собери пух.

— Но это невозможно! — воскликнул человек.

— Конечно. И хотя ты можешь искренне сожалеть о причиненном тобою зле, так же невозможно исправить зло, причиненное словами, как и собрать весь пух.

В болоте тонул человек. Он весь погрузился в трясину, и только голова его все еще выглядывала из нее. Несчастный орал во всю глотку, прося о помощи. Скоро на месте происшествия собралась целая толпа. Нашелся один смельчак, пожелавший спасти тонущего.

— Протяни мне руку! — кричал он ему. — Я вытащу тебя из болота.

Но тонущий взывал о помощи и ничего не делал для того, чтобы тот смог ему помочь.

—Дай же мне руку! — все повторял ему человек.

В ответ раздавались лишь жалобные крики о помощи. Тогда из толпы вышел еще один человек и сказал:

— Ты же видишь, что он никак не может дать тебе руку. Протяни ему свою, тогда сможешь его спасти.

Жил был мудрый царь Соломон. Но, несмотря на всю его мудрость, жизнь царя не была спокойной. И обратился однажды Соломон за советом к придворному мудрецу с просьбой:

— Помоги мне — очень многое в этой жизни способно вывести меня из себя. Я сильно подвержен страстям, и это очень мне мешает!

Не долго думая, мудрец ответил:

— Я знаю, как помочь тебе. Надень это кольцо — видишь, на нем высечена фраза: «Все проходит!» Когда тебя постигнет сильный гнев или сильная радость, посмотри на эту надпись, и она отрезвит тебя. В этом ты найдешь спасение от страстей!

Шло время, Соломон последовал совету мудреца и обрел спокойствие. Но настал момент и однажды, как обычно взглянув на кольцо, он не успокоился, а наоборот — еще больше вышел из себя. Он сорвал кольцо с пальца и хотел зашвырнуть его подальше в пруд, но вдруг заметил, что и на внутренней стороне кольца имелась какая-то надпись. Он присмотрелся и прочитал: «И это тоже пройдет...»

Жил когда-то брамин, который служил в одной домашней кумирне. Однажды он уехал по делам, оставив кумирню на попечение своего сына. Брамин сказал мальчику, чтобы тот ежедневно ставил пищу перед Богом и смотрел, как тот ее ест.