Анастасия Новых - Сэнсэй II. Исконный Шамбалы

Для реализации этого замысла срочно стали составляться «летописные своды», «Житие». Так уже в 1078–1088 годах появились тексты «Жития преподобного Феодосия Печерского», где от реальной жизни Феодосия было помещено, по сути, мало информации, но зато приписок хоть отбавляй. Так появились в 1077−1088 годах и записи Никона «Великого», коим в монашестве был прозван Илларион, которого в своё время сместили с митрополичьей кафедры в Софийском соборе за златолюбие. Он тоже был непримиримым к славе Агапита. Позже эти записи пополнились дополнением игумена Иоанна в 1093 году. И уже на основании этого стал писаться Патерик, а также «Повесть временных лет» в 1113 году, то есть через восемнадцать лет после смерти Агапита. Но даже «Повесть» позже неоднократно редактировалась, и в неё вносились поправки.

Так в 1116 году игумен Выдубицкого монастыря Сильвестр, что называется, основательно переработал тексты «летописи». Кстати, именно он интерпретировал упоминание и об Андрее Первозванном. Там где было написано, что Андрей Первозванный пришёл возложить в той земле семя − ношу Христову, Силивестр, перерабатывая этот материал, уже написал его со своей точки зрения, описывая «ношу» как крест, а «семя» как веру. А поскольку именно его записи дошли до потомков, то по ним получается, что Андрей Первозванный бывал в Киевских землях, водрузил на горе крест, благословляя ту землю, и предрёк, что на ней воссияет благодать божья.

− А до тех потомков дошло прямо как в той детской игре про «глухой телефон», − усмехнулся Женька. − Вместо «семя» − «племя», вместо «ноши» − «наши рожи».

− О то ж, − вздохнул Сэнсэй, и, пожав плечами, задумчиво произнес, словно разговаривая сам с собой. − И причём тут крест? Во времена Иссы это вообще считалось позорным знаком, орудием казни. − И словно очнувшись, вновь возвратился к рассказу. − Так вот, в 1091 году решили в дополнение ко всему, откапать мощи Феодосия и выставить на поклонение в Успенский собор. Но когда вскрыли келью Феодосия в Дальних пещерах, где он был похоронен, оказалось, что мощи его сгнили. А уже объявлен был день торжественного перенесения мощей Феодосия в собор. И чтобы утаить этот казус, стали поспешно вскрывать другие могилы в пещере. И опять же, кто участвовал в этой авантюре? Марк, за что его потом и прозвали Гробокопатель, один помощник-монах, да Нестор, позже названный Летописцем, которого, собственно говоря, и поставили возглавлять эту «весёлую компанию». Наконец, к их радости, они нашли хорошо сохранившееся мумифицированное тело затворника, одного из первых учеников Агапита. И уже на следующий день его останки торжественно выдали за останки Феодосия. Они даже не знали чьи это были останки. А останки эти были не простые. Человек, к которому они когда-то принадлежали, истинно ушёл в Нирвану, или, говоря христианским языком, − он попал в рай, ибо ещё при жизни своей он смог победить смерть и выйти из круга реинкарнаций. Звали же этого монаха Доброслав, или как его по-дружески называл Агапит и его ученики − Добрыня.

− А сохранились эти остатки сегодня в соборе?

Сэнсэй усмехнулся.

− Нет, конечно. Справедливость всё-таки восторжествовала. В 1240 году Добрыня был избавлен от глумления. Во время нападения хана Батыя его останки были изъяты Межанами и перенесены в более достойное для него место.

− Межанами? Это кто такие? − полюбопытствовал Костик.

− Межане − это люди, имеющие доступ в Шамбалу и общающиеся непосредственно с Бодхисатвами Шамбалы.

− А затворник, это как понять? − в свою очередь поинтересовался Андрей.

− Затворник − это монах, который добровольно поселялся в небольшую пещерную келью, обустраивая её так, что она соединялась с подземным коридором лишь узеньким окошком, служившим впоследствии для передачи скромной пищи. Зачастую затворник ограничивался водой и хлебом и то не каждый день. И там он жил и молился до своей смерти.

− Ничего себе! − вырвалось у Костика. − В полной темноте и одиночестве?

− Естественно. В отречении от всего земного.

− А зачем? − искренне удивился парень.

− Это один из путей достижения Нирваны.

− Не-е-е, я бы так не выдержал, − отрицая, покрутил головой наш «Философ».

− А я бы попробовал, − высказался Андрей.

− Ты думаешь, это так просто? − проговорил Сэнсэй. − Для того, чтобы браться за технику затвора, надо научится хотя бы элементарному − контролировать свои мысли… Ведь человек не просто затворял себя в пещере в полной темноте, молясь Богу. Вначале он обучался специальной технике дыхания, потом умению контролировать мысли, переводить их в стабильное состояние агатодемона, то есть положительной мысли. И только потом затворялся, последовательно выполняя ряд определённых медитаций, которые выводили его на соответствующий уровень от простого к сложному. И, в конечном счёте, человек осознанно уходил в Нирвану, к Богу, то есть вырывался из цепи реинкарнаций. Всё это не просто так. Хотя, − Сэнсэй пожал плечами и задумчиво произнёс, − в духовном плане это слишком лёгкий и простой путь, так для лентяев. Проще всего уйти от людского мира, став монахом-затворником. Другое дело жить в мире, и через созидание добра, находясь среди людей, уйти к Богу. Вот это я понимаю! Сложно, но зато действительно ценно. − И вновь возвратился к теме беседы. − А техника затвора − это очень древняя техника, которая практиковалась с незапамятных времён. Агапит поведал её своим ученикам, как сокровенное знание. Но в последующем эта техника была утрачена, поскольку последний, кто истинно ею владел, просто не нашёл достойного среди людей, кому бы можно было доверить эти знания.

Многие, пробуя подражать ученикам Агапита, пытались самостоятельно затворяться, абсолютно не владея знаниями этой практики. В результате, они просто или не выдерживали затвора, или сходили с ума. Это естественно. Ведь если человек не умеет справляться со своими страхами, мыслями, если у него идёт постоянная доминация какодемона, то есть отрицательных мыслей, то в затворе это усугубляется многократно. Простому человеку перенести затвор практически невозможно.

Наступило недолгое молчание.

− Так что же получается, Нестор немного слукавил? − спросил Виктор.

− Он писал то, что ему поручили вышестоящие сановники. Нестору было дано задание подготовить книгу «Жития» Феодосия к канонизации. Проще говоря, создать образ для поклонения. Значит, и писать о нём должно соответственно. Ну, Нестор и написал. Чуть-чуть взял из реальной жизни Феодосия, а остальную его «святость» дословно списал. Он же не был очевидцем реальных событий. Когда Феодосий пришел в пещеру к Антонию в 1056 году, Нестор в это время ещё пешком под стол не ходил, как говорится, в пелёнках песни распевал. Поэтому именно Нестору и дали задание написать этот труд, приставив к нему некоторых последователей Феодосия из старых инков, захватившие времена его игуменства, так сказать в помощь, чтобы как можно «правдивее» была история.