Илья Беляев - Острие Кунты. Путь русского мистика

Мы довольно скоро оценили преимущества развоплощенного гуру. Во-первых, Тоша всегда находился рядом. Он всегда откликался на зов, и пообщаться с ним можно было в любое время суток. Если Тоша был в этот момент занят, он сразу же говорил об этом. Во-вторых, у нашего мастера больше не было палки, чтобы погонять нас. Впрочем, он и при жизни не заставлял нас ничего особенно делать, наша дисциплина была совершенно добровольной и естественной. Но теперь вся работа зависела только от нас: если бы мы не стали ничего делать, Тоша просто не смог бы нас заставить.

Как следствие, наша ответственность неизмеримо возросла. Например, во времена первой группы, если какое-то из его наставлений или техник нас не интересовали, мы просто это игнорировали, теперь же все обучение строилось на чувстве тонкого слуха: если мы не слушали, ничего и не происходило.

Развитие тонкого слуха происходило постепенно. И дело не в том, что воспринимать Тошины мыслеформы было сложно. Как и в земной жизни, он выражался кратко и ясно, и сам процесс слышания не составлял никакой проблемы. Сложность заключалась в том, чтобы не путать его голос с другими голосами, которыми наполнено пространство. Этими другими голосами могли быть как наши собственные мысли, так и искусные демонические подделки под Тошины интонации, а также голоса и мысли других существ, которые могли быть нашими друзьями и помогать группе. Отличить их от голоса Тоши было сложно до тех пор, пока мы не освоились в этом новом для нас невидимом мире.

Довольно скоро, впрочем, мы научились безошибочно отличать Тошино присутствие от своих фантазий и посторонних явлений. Как-то он заметил, что если существует хотя бы малейшее сомнение в подлинности его присутствия, значит, это не он. Все оказалось крайне просто.

Проблемы с идентификацией возникали, впрочем, лишь тогда, когда кто-то из нас общался с Тошей один на один, без страховки. Если мастер приходил к группе, никаких сомнений не возникало. Тошино появление, присутствие и исчезновение, а также ясность его указаний были настолько же очевидны, как если бы он находился с нами физически. Для облегчения индивидуальной связи с ним Тоша дал нам специальный знак.

Этот знак можно использовать в медиумической связи. Как видно из рисунка, это вариант защитного знака ИМ с антенной наверху. Нижняя часть знака «надевается» на медиума, защищая его от нежелательных вторжений, а «антенна» помогает настроиться на источник информации.

Чтобы общаться с группой, Тоша часто использовал кого-либо из нас в качестве медиума. «Проводить» Тошу было интересным занятием. Он буквально входил в твое тело. В голове возникало такое ощущение, как будто на нее надевали тяжелый шлем. Сознание оставалось ясным, но язык тебе уже не принадлежал. Если ты не был согласен с тем, что говорилось через тебя, возразить ничего не удавалось — язык отказывался тебе служить. Ты мог произносить лишь то, что хотел сказать Тоша. Память медиума фиксировала проведенную информацию лишь частично, а иногда выключалась совсем, поэтому другим приходилось пересказывать содержание разговора. Иногда, когда Тоша не мог пробиться к кому-нибудь из нас из-за нашей невнимательности, он мог попросить передать что-либо другому. Если того, кому было адресовано сообщение, не было рядом, Тоша просил записать текст и передать его позже. Мы записывали также важные вещи, имеющие отношение ко всей группе.

Однажды Джон уехал в Бурятию, где он собирал лекарственные травы, и позвонил оттуда в Ленинград. В этот момент мы находились на связи с Тошей через медиума, Тоша попросил дать медиуму трубку и поговорил с Джоном.

Однако самым сильным вариантом общения с мастером была совместная медитация. Еще при жизни Тоша стал для нас окном, распахнутым в бесконечность. Теперь же, превратившись в сгусток летучей энергии, он стал в прямом смысле выходом наверх. Там, за ним, ощущались такая мощь и поддержка, что смотреть вверх было больно.

Конечно, мы скучали по Тоше как по человеку. Наше общение на тонком плане не могло заменить обычного человеческого общения. И все же, тот ошеломляющий факт, что смерти не существует, переполнял нас радостью. Какая может быть смерть, если мы могли не только говорить, слышать и смеяться вместе с нашим покойным учителем, но и обнимать вместе с ним бесконечность?

Один человек долгое время искал учителя. Наконец, он встретил Мастера и попросил принять его в ученики. Мастер спросил, чему бы тот хотел научиться у него. "Я хотел бы научиться медитации", — ответил человек. "Неужели я выгляжу настолько безумным, чтобы медитировать?" — воскликнул учитель.

Кроме шести человек из старой команды, в новую группу вошли новые люди. Тоша возложил ответственность за получение и распределение потока на меня, Джона и Андрея. С его стороны было весьма разумно не сосредотачивать силу в чьих-то одних руках. Это был принцип треугольника: если кто-то выходил из игры, оставшиеся двое должны были найти на его место третьего,

Тоша объяснил нам, как распределять энергию между членами группы и как выбирать пригодных для работы людей. Количество энергии, которое способен воспринять человек, и, соответственно, скорость его продвижения, в значительной степени зависит от силы его преданности — таков иерархический принцип распределения энергии. Тоша упомянул, что существуют и другие принципы, но в детали вдаваться не стал. Сила преданности, подобно клапану, регулирует поток праны. Мы столкнулись со старым парадоксом: чем меньше остается от тебя, тем сильнее ты становишься, и чем сильнее ты становишься, тем меньше принадлежишь себе.

В другой раз Тоша рассказал нам, как можно программировать людей. Концентрированное молчаливое внушение работает сильнее слов. С его помощью можно заставить людей изменять свои цели, образ мыслей и даже способ поведения. Лучшее время для такого программирования — утром, незадолго до того, как человек проснется, или во время еды. Я спросил начальника, на что он запрограммировал нас. Тоша ответил, что единственный разрешенный в нашей игре вариант внушения — стимулирование людей на поиск свободы.

Позже Тоша посоветовал нам постепенно сокращать число используемых техник и стать преимущественно проводниками потока. Он сказал, что наша задача — научиться проводить как можно более высокую и чистую энергию, и делать это мы должны всегда, независимо от того, находимся ли мы среди людей или в одиночестве. Нужно научиться проводить поток во всем многообразии человеческой деятельности: в словах и молчании, в работе и развлечениях, в радости и отчаянии, во сне и наяву. Тоша хотел, чтобы мы рассеяли мистический ореол вокруг работы; работа и жизнь должны стать одним.