Александр Медведев - Тайное учение даосских воинов

Ли усмехнулся.

— Сегодня ты не так жаждал увидеть меня, как обычно, — заметил он.

Я понял, что моя печаль по Танюше не укрылась от него даже в темноте, но тем не менее изобразил на лице готовность постигающего Истину ученика и сказал:

— Учитель, я весь твой.

Ли не стал вдаваться в подробности. На ночных тренировках он обычно избегал лишних слов.

— Сегодня ты будешь изучать технику атакующего крыла. Он взял меня за руку и сильно, до боли в суставах, отвел пальцы руки назад, выгнув кисть таким образом, что ладонь открылась. Я не мог сдержать болезненную гримасу.

— Еще немного, и у тебя будет травмирована рука, — сказал Учитель. — Так может случиться при ударе основанием ладони, если ты ведешь руку неправильно и удар приходится на пальцы.

Он сжал мои пальцы в кулак и, охватив мою руку своей, ударил ею достаточно сильно по стволу дерева сначала основанием кулака, а потом запястьем и косточкой, отчего у меня чуть не посыпались искры из глаз.

— Видишь, основание кулака крепкое, а его несущая часть (имеется в виду переход между кулаком и предплечьем) слаба, — сказал Ли. — В бою ты часто будешь промахиваться и ударять слабой частью, а не основанием кулака. Вот почему эту часть обычно бинтуют и одевают напульсники. Однако, если ты придашь руке такую форму (Ли расположил мою кисть под углом к предплечью с пальцами, направленными вверх, и снова нанес ею несколько ударов по дереву), ты не сможешь травмировать руку ни первым, ни вторым способом. Однако при занятиях, особенно пока у тебя недостаточно хорошо подготовлены ударные части, ты должен бинтовать кисть руки до тех пор, пока она не сможет выдерживать необходимую ударную нагрузку. Той формой, что я тебе показал, ты сможешь наносить удары с любого направления и в любом направлении.

Двигая моей рукой, он показал, как она должна перемещаться при прямом ударе, как она приходит к цели сверху, снизу, сбоку, изнутри, маховым, рубящим, толчковым и тычковым ударами и как должна отдергиваться, сохраняя ту же ударную форму.

Потом Ли заставил меня лечь на спину и, перекатываясь с боку на бок, изо всех сил наносить удары рукой в форме крыла, периодически сочетая их с ударами ног.

Я выполнял удары, и вдруг мне пришло в голову, что Ли может исчезнуть из моей жизни так же внезапно, как он вошел в нее. Учитель только что уезжал на несколько дней, время от времени он исчезал без предупреждения, и я не мог найти способа разыскать его.

Как было принято на ночных тренировках, я поднял руку, показывая, что хочу задать вопрос. Ли подошел, и я жестом попросил у него позволения задать вопрос словами. Я еще не владел достаточно хорошо языком жестов, чтобы свободно выражать на нем свои мысли. Учитель разрешил мне говорить, и я, не прерывая выполнения упражнения, спросил:

— Ли, у меня тревожно на душе. Ты иногда исчезаешь куда-то. Я боюсь потерять тебя навсегда. Что я тогда буду делать? Ли засмеялся и сказал:

— Знаешь, корабль — это в принципе непотопляемая штука. Он может на время затонуть, но потом всплывет на поверхность.

Я не понял, почему он заговорил о корабле, и начал размышлять, что он имел в виду. Может быть, он отождествлял с кораблем систему знаний, которую он давал мне? Я не успел задать вопрос, как Учитель снова заговорил.

— Помнишь, ты когда-то давно спрашивал меня, почему воин жизни кормит коня волчьим мясом. Сейчас я могу ответить, потому что ты уже дорос до этого объяснения.

Мне стало любопытно, почему Ли считает, что именно теперь я дорос до того, чтобы поговорить о морали Спокойных, но зная, как он не любит глупые вопросы, предпочел промолчать. Примерно год назад во время одной из прогулок, рассуждая о морали общества. Ли сказал:

— На этой земле сильное гнетет слабое, твердое давит мягкое, злое теснит доброе, ищущие не находят, жаждущие не утоляют жажды. Но это вовсе не означает, что не может быть по-другому. Владеющий учением Спокойных кормит коня волчьим мясом.

Меня тогда очень заинтересовал образ коня, поедающего волчье мясо, но смысла этой фразы я не понял, а Учитель сказал, что еще рано говорить об этом.

Ли сделал мне знак подняться и перейти к медленному спаррингу с ним.

Он начал объяснять мне смысл своего высказывания. Его дыхание, как всегда, было ровным, он мягкими кошачьими движениями уходил от моих атак, отклоняясь в самую последнюю секунду, словно поддразнивая меня и провоцируя бить сильнее и точнее.

— Мы уже говорили с тобой о морали, — сказал Ли. — Я объяснял тебе, что разные слои общества и разные типы обществ имеют разную мораль. Нормальные для одного общества поступки считаются преступлением в других. Где-то считается гуманным убить человека, чтобы избавить его от мучений, в других местах за его жизнь будут цепляться до конца. В одних обществах аморально есть на виду у других людей, для нас же привычны застолья. Есть племена, где женщина имеет несколько мужей, у мусульман мужчина может содержать гарем. По европейской морали считается зазорным изменять супругу, хотя почти все мужчины и очень многие женщины имеют любовников, публично осуждая подобное поведение.

Ты спрашиваешь меня, морально ли скармливать коню волка, потому что, во-первых, конь — вегетарианец, а во-вторых, волк тоже живое существо. Высказывание о том, что Спокойный кормит коня волчьим мясом, отражает идеологическую концепцию учения о том, что ты не должен проявлять агрессивность, но в то же время и нельзя быть беззащитным, и на зло нужно отвечать злом, потому что только так будет восстановлена справедливость, только тогда ты будешь защищен от посягательств на твою жизнь и свободу. Эта метафора имеет несколько подтекстов.

Кормить коня волчьим мясом — это очень нестандартное решение, но в критических ситуациях часто самое нестандартное решение оказывается наиболее эффективным. Воин жизни носит в себе образы и коня, и волка. Внешне всегда доброжелательный, спокойный и смиренный, в душе он таит бесстрашие, агрессивность и кровожадность хищника, в которого может превратиться безобидный конь, столкнувшись с врагом.

Конь, поедающий волчье мясо, — это и метафорический образ Спокойного, потому что такой конь — животное другого уровня, внешне не отличающееся от своих собратьев, но стоящее на другой ступени сознания, развития и возможностей. Он не становится добычей, а поедает хищников, нападающих на него, даже если это противоречит его природе.

Этот образ — часть учения о «Вкусе плода с дерева жизни», которая помогает клану выжить и воспитать достойных последователей, способных защитить себя и клан от нападок со стороны.

На фоне разговора Ли постепенно увеличивал темп нанесения ударов и сделал знак начать совмещать удары и защиты по определенным схемам, постепенно переходя к блокударам, которые одновременно служили и защитой, и атакой.