Бодхи - Путь к ясному сознанию

Есть среди этого круга ветхая хижина, где пребывают замшелые старики — их бороды — струи вечности и их сердце отрешено. Старость благословенна к ним — она не может подступиться к безупречности их простоты — ей не доступно состарить то, что не цепляется за молодость, энергия не может покинуть их, потому что они отослали ее сами, силы не могут изменить им — они сами давно изменили ей, предавшись в руки безбрежной слабости. Предел силы лежит в изначальной слабости — что может победить эту громоподобную силу абсолютной слабости? Когда человек отдал все — он становится неуязвим — как неуязвима роща, как неуязвимы луговые цветы. Перед этим фактом рушатся горы и рассыпаются тысячелетние скалы.

Небесно-голубые просторы земли Бодхи — что еще нужно?

Вот странно — я ем и пью — а жизнь все равно уходит из меня. Что останется после меня? Конечно, конечно, да… Это я улыбаюсь и поддакиваю памяти, которая услужливо подносит мне:

Естественная анестезия — безмятежная холодная пустыня — она есть внутри каждого человека и когда мучения становятся невыносимы — душа сама находит путь и скользит по направлению к этому холодному безмолвию. Погружаясь туда, испытываешь почти блаженство — боли нет, ничего нет. Почти блаженство. Пустое, хрустальное, но почти счастье. Звенящее ничто. И только вот это «почти» остается единственным облачком на безмятежном небосводе. Могу ли я смириться с этим «почти»?

У каждого есть слабое место. И это именно то место, которое делает его сильным.

Вокруг призраки, призраки…. Как бы мне не стать мизантропом? Все трясутся от страха того, что если сделать шаг в сторону, то их ждет неизвестность, в результате все сидят в своей луже. Я выполз из своей лужи — и что? Неужели дилемма теперь такова, что либо я должен теперь уйти от людей, либо вернуться в лужу? Человек может думать, что он строит мостик между старой жизнью и новой — но эта пропасть не преодолевается мостиками, любой мостик ведет обратно, он никогда не бывает достроен — пропасть слишком широка между известным и неизвестным — это просто разные способы жить. И все эти постройки мостиков — это лишь замечательный способ самоуспокоения и усыпления. Пропасть преодолевается только прыжком — прыжком отчаянным, безнадежным. Кто скажет — я готов? Кто из сказавших прыгнет? Каждый прыгнувший достигает — но этого не знаешь, пока не прыгнешь. Вернуться я уже не могу, куда там… в тюрьму по доброй воле… поэтому чувствую, как медленно, но верно ухожу — все дальше и дальше. То, что меня волнует, те горизонты, которые передо мной — их даже показать уже некому, ведь чтобы их увидеть, надо по крайней мере поднять глаза, и выпустить из поля зрения тротуар с бордюрчиками. С каждым часом я безнадежно удаляюсь — только любовь может построить немыслимую связь через немыслимые пропасти — верю только в любовь с первого взгляда и без оглядки.

Когда я смотрел в ее глаза и видел там бесконечную любовь — что же это было на самом деле? Сейчас я должен спросить себя об этом — нет, сейчас я должен ответить себе на этот вопрос. Когда я смотрел в ее глаза — что же я там видел на самом деле? Может — ее глаза были просто зеркалом, глядя в которое я видел только лишь отражение своего безумия? Глаза, прикрытые зеркалом — в этом что-то есть — испытываешь скуку — увидишь скуку, испытываешь страсть — увидишь страсть. А как же свое, как же свое сердце — разве оно не рвется наружу, разве не срывает оно зеркальные покровы? Видимо — нет, наверное — страх и смерть уже сплясали там на своем празднике.

Где тонко, там НЕ рвется. Если только это — тонкое чувство пронзительной любви.

Не люблю сводить чувство к пониманию. Ведь понимание сужает, обрезает и конкретизирует. Так или иначе, понимание отбрасывает весь мир ради самого себя. А чувство — наоборот — оно несет в себе весь мир, отрекаясь от частности. Все вещи появляются из неведомой бездны и через каждую можно заглянуть в эту бездну. Я предпочитаю смотреть в бездну сквозь любовь — нет, сама любовь является бездной. Когда чувство достигает высшей точки, то замолкаешь. Но оказывается, что есть еще выше и еще и еще…

03-02-02)«Встреча»

Я смотрю на твою фотографию. Минуту… две… смотрю пристально, не фокусируя взгляд на чем-либо, внимание начинает медленно бродить, фото оживает, изображение начинает дрожать, плыть в глазах, …я стою перед диваном, на котором ты лежишь. Я не знаю — куда мне двигаться. Меня тянет сесть рядом с тобой в ногах. Сажусь рядом, ты слегка поджимаешь ноги, чтобы дать мне место, моя рука неожиданно сама тянется к твоим ногам и удерживает их — мне не хочется, чтобы ты их отодвигала от меня. Именно в этот момент мое внимание скользит к твоим ногам вслед за движением рук… скользит выше, к колену твоей левой ноги, которая так лежит на правой ноге… фиолетовый оттенок у меня перед глазами — это цвет того, как твоя нога лежит, покачиваясь едва от моих движений… внезапно я начинаю чувствовать вес твоей ноги, я чувствую, как она давит своей тяжестью на другую ногу, я беру осторожно левой рукой за подошву, а правой — чуть выше — за щиколотку и делаю такое усилие, будто хочу немного приподнять ее, чтобы этот вес стал более реальным, и тут вдруг в меня ударяет тепло — я чувствую, как меня наполняет жар — я чувствую тепло там — между твоими бедрами, где они соприкасаются. Я ясно чувствую, как у тебя между бедер выступают капельки пота — слишком жарко для того, чтобы держать ноги вместе… Чем я это чувствую? Не знаю — наверное, сердцем. Я совершаю легкое усилие и подняв твою ногу кладу ее к себе на колени. Левой рукой я по-прежнему держу тебя за подошву, и моя ладонь наполняется вкусом твоей ноги — рукой я не двигаю — она сама скользит легко по ноге — и стоит на месте, и скользит… мои пальцы касаются кончиков твоих, прижимаются к ним, и какая-то мелкая дрожь — скорее — вибрация возникает между ними, а за ней сюда спускается жар, вырвавшись из мира твоих бедер… я ясно чувствую своей ладонью вкус твоей подошвы, как будто бы я лизнул ее языком… мне жарко… второй рукой я обнимаю пальцы твоей ноги и понимаю — мне хорошо так… ты слегка поворачиваешься на диване, ложишься на спину, другая твоя нога не находит себе места и я помогаю ей лечь тоже на мои колени. Твоя голова остается закинутой, но теперь это не для фотогеничности, теперь это стержень энергии, вырываясь из точки соприкосновения моей ладони и твоей подошвы, пронизывает твое тело и заставляет тебя спазматически-сладко выпрямиться… твои колени едва развернуты в стороны — беспомощно-страстно… моя рука скользит к ним, я чувствую твое колено… но возвращаюсь обратно… ритм нарастает… какой ритм? Ритм чего? Я не знаю — это ритм молчания, это ритм биения тепла в моей груди. Я беру обеими руками твою стопу, мои руки притягивают ее к лицу, я прижимаю твою подошву к своей щеке… я ясно чувствую вкус твоей подошвы, как будто бы я лизнул ее языком… как будто… меня не устраивает это — как будто… я хочу в самом деле почувствовать ее вкус… язык касается тебя… искра пробивает меня, я вздрагиваю как от удара током и то же происходит с тобой, колено твое сгибается в мышечной судороге, и мне приходится взять твою ногу с силой… я провожу языком по всей твоей подошве — медленно-медленно, наслаждаясь этим таким невинным и таким буйно сексуальным действом, я чувствую твою плоть под тканью колготок, я чувствую твой вкус… он спускается вниз, мягко обволакивая мою грудь, мой живот, ниже… все охвачено жаром этого вкуса… провожу языком по ложбинке под пальцами, и это уже почти невыносимо… прикусываю слегка зубами твои пальчики… ты вздрагиваешь всем телом, легкий вскрик… и я вижу, что в пространстве между твоими ногами — там, в глубине, зажигается огненный шар… ему навстречу уже встает столб огня у меня в глубине моего лобка… это еще предчувствие, это еще только первый порыв ветра перед ураганом… и по его грозным предвестникам видна мощь, когда развернется он в пространстве наших тел и душ…