Хазрат Хан - Учение суфиев

Это развитие касается нашей разумности, сообразительности нашего сердца и нашего ума. Это касается сообразительности, потому что если у нас есть любовь, но нет разумности знать удовольствие возлюбленного, тогда будь мы великим любящим, но наша любовь не будет полезной. Оно касается сердца, потому что если мы имеем разумность, но не имеем чувства, симпатии, мы можем говорить очень вежливо, мы можем иметь блестящие манеры, но, если внутри есть горечь, если мы не чувствуем, что мы говорим, было бы лучше, если бы мы ничего не говорили. Это касается ума, потому что если мы имеем разумность и чувство, но не имеем глубокомысленности, чувства, которое бы подходило,- мы невежественны. Кто-то может быть хорошо знаком с европейскими манерами и приличиями, но если его пошлют ко двору Восточного царя, он будет в замешательстве. Или человек может знать весь этикет Индийского двора, но если он прибывает в Европу, он ничего не знает о Западных путях.

Это великая привилегия - быть разумным так, чтобы мы могли развить нашу человечность и быть человечным в уме как по форме, так и на самом деле. Привилегия заключается в том, чтобы быть человеком, который есть идеал Бога.

Это не скала, которая не знает кто она - король, бродяга, святой или безнравственный человек стоит на этом.*** Это не ангелы, которые не имеют сердца чувствовать один другого; они чувствуют Хвалу Бога, они восхваляют Бога. Это человеку было дано сердце.

Хиндустанский поэт говорит: “Стать Наби - святым или пророком, Гватхом, Кутубом очень трудно. Что мне сказать тебе о борьбе в их жизнях, поскольку даже человеку трудно стать человеком”. Действительно, достичь духовных степеней очень трудно. Мы для начала должны стать человеком. Стать ангелом не очень трудно, быть материальным очень просто; но жить в мире, во всех сложностях и борьбе в мире, и быть человеком в тоже самое время - очень сложно. Если мы станем этим, тогда мы станем миниатюрой Бога на земле.

Есть добродетель, которую суфий называет муруат, добродетель, которая слишком тонка, чтобы выразить ее словами. Она означает воздержание от тех действий, в которых содержится неуважение к кому-то другому, либо принимая во внимание его возраст, положение, знания и достоинства, либо из почтения. Те, кому свойственна эта добродетель, проявляют ее не только по отношению к важным или достойным людям, ибо, когда это качество развивается, оно проявляется по отношению ко всем.

Грубость и муруат несовместимы. Это качество не сводится только к уважению; это нечто более тонкое, являющееся одновременно и внимательностью и уважением. В полном своем развитии эта добродетель может стать настолько сильной, что человек из уважения и предупредительности старается примириться с отсутствием тех же достоинств в другом; и как только кто-либо достигает этого уровня, человеческий способ поведения приходит к концу и человек начинает действовать как святой.

Человек рожден в этом мире не только для того, чтобы есть, пить и жениться; он рожден, чтобы сделать совершенным человеческий характер. В этом ему помогает наличие глубинных мыслей и внимания к другим; даже при всем могуществе, положении, богатстве, знаниях и прочих благах мира он остается бедным, если ему не хватает богатства души – верного обращения с другими.

Все красивое, что нас окружает, остается чем-то вне нас; только та красота заслуживает доверия, которую можно найти и развить в своем собственном характере. Человек может выказать отсутствие муруат если не в словах, то во взгляде. Иному не обязательно говорить, чтобы быть грубым. Во взгляде, в интонации, в манере сидеть или ходить, в способе закрывать дверь за собой человек может проявить свои чувства. Даже если сам он молчит, он может заставить заговорить дверь. Не так-то просто контролировать себя, если не управляешь своим умом.

Таким тонким вещам, как эта, особенно трудно научиться и следовать в жизни. В наши дни многие усматривают в них проявление слабости; но то, что может практиковаться лишь при условии полного владения собой, не может быть слабостью. Нет никакого урона в том, чтобы уделить внимание и проявить предупредительность даже в отношении того, кто этого не заслуживает; если такие поступки и не приносят выгоды, они все же остаются практикой, а именно такая практика делает человека совершенным.

Как только душа прикасается к внутреннему царству, которое является божественным царством, ее подлинное благородство проявляется в милосердии, которое суфии называют кульк. Царей и тех, кто принадлежит к аристократическому роду, учат быть милосердными, хотя это качество рождается в сердце человека. Это означает, что каждая душа исполняется аристократизма с того момента, как соприкасается с внутренним царством. Подлинный аристократизм – это благородство души, когда она начинает в каждом чувстве, мысли, слове и действии проявлять милосердие, являющееся качеством самого Бога. Милосердие не имеет ничего общего с покровительственным отношением, которое является дурной манерой. Милосердный человек, прежде чем выказать это качество благородных, стремится укрыться даже от собственных глаз.

По-настоящему благородные великие люди милосердны потому, что они наиболее чувствительны ко всему ранящему и причиняющему боль, что выпадает на их долю по вине незрелых душ, и поэтому сами из доброты стараются воздерживаться от совершения тех же ошибок в отношении кого-либо другого, какое бы низкое положение тот ни занимал.

Великая истина заключена в словах Христа из Нагорной проповеди: “Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю”. Это всегда будет истиной, независимо от эпохи и развития мира. Во времена аристократии, а равно и во времена демократии, ценность настоящего благородства натуры, которое проявляется в милосердии, никогда не умалится. Легко произнести это слово, но чрезвычайно трудно проявлять милосердие всю жизнь, ведь нет конца мыслям о каждом своем шаге, необходимом для достижения этого результата. Здесь требуются рассудительность и чувство справедливости, способность взвешивать каждый свой поступок; к тому же нужно утонченное восприятие искусства и красоты, поскольку по мере совершенствования своей личности человек достигает высочайших вершин мастерства. В сущности, создание своей личности есть высшая форма искусства. Суфий считает культивирование человеческих качеств, в котором и состоит исполнение жизненного предназначения, своей религией.

Как-то раз один юноша проявил нетерпение по отношению к старому отцу, который плохо слышал и потому переспрашивал его два или три раза. Видя раздражение на лице сына, отец сказал: “Сын мой, помнишь ли ты тот день, когда ты, совсем еще маленький, спросил меня: “Что это за птица?” – и я ответил: “Воробей”. Ты спрашивал меня, пожалуй, раз пятьдесят, и мне хватило терпения повторять тебе это слово вновь и вновь, не испытывая ни раздражения, ни беспокойства; я был только рад поделиться с тобой тем, что знаю. Теперь, когда я уже не так хорошо слышу, ты тоже можешь проявить ко мне немного терпения и повторить что-либо раз-другой, если сразу я не расслышу”. Для того чтобы научиться этому благородному способу вести себя, прежде всего требуется терпение – иногда в форме выносливости, иногда предупредительности, а иногда в способности простить.