Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Очищение. Том.2. Душа

Примерно такие же потрясения я испытываю, когда читаю работы Антона Платова по рунической магии или Русские веды Асова. Я историк по первому образованию и постоянно чувствую на себе оковы тех требований, которые наложила на меня эта наука. Чувствую довольно болезненно, почему и прихожу в восхищение, видя, как кому-то удается их преодолеть…

Поскольку я ничего не знаю о большей части того предмета, который исследует Евгений, я ему доверяю, восхищаясь его эрудицией, но оставляю в стороне все, кроме того, как он видит душу. И первое, что я должен отметить, для него Душа пишется с большой буквы!

Собственно исходным посылом явился для него вопрос о возможности воскрешения, о котором говорит Евангелие, Нострадамус, наши космисты, начиная с Федорова. Он пытается понять именно эту «сумасшедшую идею». Этот путь приводит его вот к такому рассуждению:

«Но во все времена человек не оставлял попыток прямого продления своего земного существования. Это были и усилия непосредственного продления биологической жизни, были и более экзотические — связанные с попытками сохранения Души, но уже вне тела.

Сюда же надо отнести и религиозные усилия, направленные на непосредственное посмертное спасение Души, оставшейся вне тела. Можно думать, что творческие усилия, по сути, всегда были направлены на достижение того же результата.

Сам художник, конечно, мог и не отдавать себе в этом отчета; он мотивирует свое творчество потребностью Души. Но причины таковой потребности Души далее уже не анализировались.

Помимо всего этого, истории известны и мистические практики, направленные на магическое сохранение целостности Души.

Одни из практик были направлены исключительно на внетелесное существование Души, причем только за счет собственных усилий адепта.

Другие же, не столь разборчивые, использовали для этого не только не свои жизненные силы, но даже и чужие тела» (Гантимуров, с. 39–40).

Что мне очень нравится у Гантимурова — он свободно перемешается между Наукой, Философией и Мистикой, действительно владея их методами. Я пропущу идущее далее «Введение научное», потому что о душе он рассказывает во «Введении метафизическом», но отмечу, что он выводит себя на этот разговор, показав, что видит все возможные возражения. И если человек продолжает свой рассказ, учитывая возможные возражения, значит, он хотя бы как следует продумал то, о чем говорит.

Правда, мне не нравится та изощренная наукообразная казуистика, которую вынужден автор помещать в основание своих представлений. Впрочем, может быть, это только на мой взгляд.

«Человек — существо многослойное, как по своей организации, так и по числу наук, при помощи которых помещает себя в самый центр мироздания.

Слои эти, в свое время, были выделены различными дисциплинами, пытавшимися понять устройство человека. Но выделяли их они, исходя исключительно из собственных нужд, без учета деления, сложившегося в смежных областях. В итоге возникли всевозможные наслоения, — например слой, понимаемый как «психическое», во многом перекрывается со слоем «бессознательного» и т. п.

Здесь мы предполагаем обратиться к модели человека, которая весьма далека от так называемой современной научной модели.

В основе предлагаемой модели лежит парадигма первичности духовной составляющей как Вселенной, так и человека. В рамках этой парадигмы человек рассматривается, прежде всего, как триединое телесное, одушевленное и духовное существо.

Мы будем использовать упрощенную модель в виде системы, субстрат которой состоит из трех атомов: атом телесности, атом одушевленности и атом духовности» (Там же, с. 49).

Если убрать из этого рассуждения всяческие непонятные «парадигмы», то оно окажется вполне обоснованным предположением: если все-таки мир сотворен Богом, и наша Вселенная истекает из него, как источника творения, то как-то это устройство должно было отразиться во мне? Не должен ли я считать, что и сам в таком случае подобен лестнице нисхождения духа в вещество, или лестнице восхождения, ведущей к предельной одухотворенности?

Естественно, это всего лишь предположение, которое надо проверять. Но оно не менее оправданно, чем исходное предположение материализма о том, что нет ничего, кроме вещества, пусть в виде атомов. Именно поэтому Гантимуров и говорит здесь об «атомах» телесности, души и духа. Этим он всего лишь хочет показать, что обратный материализму способ видеть мир имеет не меньшие права на существование, а научный способ обосновывать свою истинность научными словами, вроде «атомов» и «парадигм» — не более, чем способ говорить или обманывать. Пожалуйста, мы тоже можем использовать любые слова! Слова ничего не значат, если ищешь истину.

Далее он говорит еще об одном «нечто» всех мистических наук. Это «нечто» или есть или должно быть, потому что без него уравнения мистиков не работают. Очень похоже на поиск недостающей планеты астрономами: она обязана быть, иначе определенные возмущения и отклонения в траекториях других планет необъяснимы.

«Мы будем также учитывать феномен витальности или жизненной энергии. Востоку она известна как Ирана или энергия Ци. Сейчас ее предпочитают называть энергией биополя» (Там же).

Весьма уязвимое заявление, поскольку никем не доказано, что Ци — это Прана, а Прана — это Энергия. Мистики предпочитают не вдаваться в такие тонкости именно потому, что подразумевают под всем этим «нечто», на что все слова, вроде Ци, Эфир, Мана и тому подобных, лишь указывают, как персты на луну.

Сам Гантимуров приводит далее и самое модное из современных определений этого «нечто»:

«Предполагается, что в основе этих феноменов лежит физическая реальность, именуемая торсионными полями, то есть подразумевается принципиальная сводимость к физике форм» (Там же, с. 50).

Критики от науки могут отдыхать! Действительно, сами ведь постоянно пробалтываются, что многие разделы современной физики, вроде той же квантовой механики, необъяснимы без допущения неких неведомых величин и без включения в них сознания.

Вот теперь можно перейти к описаниям самой лестницы. Душа в ней оказывается средним, соединяющим верх и низ звеном.

«Европейская мистическая традиция рассматривает человека, состоящего из трех качественно различных «атомов» — Духа, Души и Тела. В рамках этой концепции человек состоит из иерархии названных трех подсистем, ими же он и исчерпывается.

Иерархия этих атомов предполагает примат духовности, — атом Духа «выше» атома Души, а душа, соответственно, «выше» Тела.

Эти три подсистемы мы отличаем друг от друга по «тонкости» (по степени нематериальности) их образующей субстанции, которая «утончается» по мере подъема от Тела к Душе и от Души к Духу. Атом Души в этой иерархии занимает промежуточное положение, являясь «синтезирующим» элементом в триаде Тела, Души и Духа. Внутри каждого из атомов плотность субстанции тоже уменьшается по мере «подъема». Атомы, именуемые Душа и Дух, реальны и материальны, но уже невещественны в обычном смысле слова» (Там же).