Бонни Шауб - Тропою Данте

Мы сами вспоминаем мощный вдохновенный акт служения, который приняли одним июньским днем, когда посетили отшельнический центр в Тоскане. Мы заехали в глухую провинцию, чтобы найти бывший монастырь, который теперь использовался для реабилитации наркоманов.

Молодой человек по имени Пьетро встретил нас у ворот и повел на запланированную экскурсию. У него было привлекательное, почти красивое лицо и естественная приятность в манерах. Позднее он сказал нам, что обычно проводит экскурсию за двадцать минут и очень удивился, когда мы проговорили с ним около четырех часов в гроте XIII века, где Св. Франциск Ассизский учил верующих, — мы просто выпали из времени.

Кусты жасмина и олеандра пригибались к земле от обилия цветов, благоухавших мощно и сладко. Яркий солнечный свет играл на деревьях и маслянистом золотом известняке монастырских стен, когда Пьетро рассказывал нам о том, как создавался центр.

В 1960-х годах монах-провидец искал место для отшельничества. Он знал многих людей, запутавшихся в жизни, потерявших веру в себя, и подумал, что этот заброшенный францисканский монастырь мог бы стать местом, куда такие люди приходили бы, чтобы размышлять, вновь обрести ценности и найти новый путь в жизни.

Когда монах получил разрешение на использование монастыря, монастырь был в крайне запущенном состоянии. Стены обвалились, везде лежал мусор, все окна были выбиты. Монах, выросший в деревне и привыкший к тяжелому труду, провел восстановительные работы при помощи местных жителей, вызвавшихся помочь ему.

Затем, как выразился Пьетро, «Италию поразил наркотический бум», и употребление героина стало принимать ужасающие размеры. Пьетро сам был найден при смерти перед миланским вокзалом после передозировки героином. Вскоре люди, которые прослышали о реабилитационном центре, стали думать, что за помощью нужно ехать туда. Монах принимал наркоманов в постояльцы и поручал им работу по реконструкции монастыря, и благодарные семьи стали оказывать финансовую помощь.

Монах никогда не говорил с постояльцами о наркотиках. Его не интересовало лечение от наркомании. Скорее ему было интересно находить «семя» возвышенных возможностей в каждом человеке, и он давал постояльцам возможность трудиться на различных работах, чтобы создать условия для их «семени»: выявления их способностей.

Конечно, работы было много: подготовка земли для посадок, уход за огородом, сбор урожая, приготовление еды, подача пищи, мытье кухни, организация дополнительных поставок продуктов с местных ферм, восстановление дорожек и стен, обучение друг друга, воспитание новых постояльцев, участие в общении с местными властями, и, поскольку центр процветал, появилась работа в сувенирной лавке для посетителей, они стали изготовлять сувениры на продажу и открыли новый ресторан.

Пьетро сказал, что нашел свое «семя» в искреннем общении с людьми. Однажды он очень внимательно выслушал чей-то рассказ и почувствовал желание ответить доброжелательно, но абсолютно искренне. Он смог почувствовать, что искренние слова утешения сходят с его уст. Этот простой поступок дал ему почувствовать кожей состояние покоя и комфорта — такого чувства он не испытывал с детства. Он начал искать ситуации, в которых работой было общение, например сопровождение монаха на встречу с местными городскими жителями или проведение экскурсий по центру. Он стал применять этот навык, требовавший умения выслушивать человека во всех случаях. Казалось, он сосредоточенно внимает другим людям — и собственным мыслям, думая о тех искренних словах, которые собирался сказать в ответ.

Когда мы говорили с ним в тот день, результаты этого упражнения ощущались в спокойном присутствии и ощущении, что мы хотим разделить с ним наши потаенные мысли. Казалось, он сосредоточен полностью на нас, будто говорит напрямую с нашим страждущим сердцем.

Позднее, возвращаясь в город, мы были полны печали. Казалось странным, что столь вдохновенный опыт вызывает грусть, и мы решили съехать с дороги и поговорить об этом чувстве, чтобы лучше понять его. Мы ощущали, что глубинная часть нашего естества, воодушевленная словами Пьетро и методом воспитания монаха, активизировалась и зовет нас пересмотреть нашу жизнь и поинтересоваться, чего мы стоим на самом деле. В чем состоит наше «семя»? Как мы поступили с ним? Пьетро стал воплощением пути служения. Он, словно зеркало, показал нам отражение нашего собственного пути служения на поприще здравоохранения.

Общественная деятельность — тоже область пути служения. Поначалу может показаться, что политическая деятельность далека от состояния высшего сознания, которое человек может достичь, однако она тоже сочетает отказ от сосредоточенности на себе с сознательным решением объединиться с опытом других, побуждая наше сознание быть внимательнее к новым уровням мыслей и чувств. Конечно, общественная деятельность может привести вас в ад гнева, но это праведный гнев, связанный не с самосохранением, а с уменьшением страданий других. Мартин Лютер Кинг часто описывал высшее состояние, преодолевающее страхи и дающее умиротворение при общественной деятельности.

Если вас привлекает служение или общественная деятельность, вы можете рассматривать ее как часть духовного пути. Данте высоко ценил общественную деятельность, видя в хорошем руководителе создателя климата для отдельных людей, чтобы развиваться лично и совершенствовать общество.

У нас было несколько пациентов, которые думали, что их общественная деятельность противоположна духовности. Одна пациентка приравнивала свою деятельность к реалистичности и практичности и рассматривала духовность как нечто прямо противоположное — бесполезные, пассивные фантазии. Энн говорила, что она враждебно, даже с отвращением относится к религии и духовным лидерам, которые высказываются по поводу социальных проблем, но ничего не делают, чтобы изменить положение. Когда мы обсуждали ее собственные мотивы к общественной активности, она рассказывала про боль, которую ощущает в груди всякий раз, когда видит беззаконие. Она сказала, что, вероятно, занялась общественной деятельностью именно для того, чтобы облегчить эту боль. Во время одного сеанса терапии мы попросили ее закрыть глаза и перенести внимание на область, где обычно появляется боль. Затем мы попросили ее трансформировать боль в воображаемую картину. Она увидела маленького ребенка, бедно одетого, напуганного, беспомощного. Ее описание боли ребенка было таким подробным, что казалось, как будто ее сознание полностью вошло в переживания ребенка. Внутренняя жизнь Энн проявлялась в ее поведении точно так же, как у тех, кто встал на путь к высшему сознанию — путь освобождения от личных страхов, расширения «я» до единения с другими и путь определения собственной жизненной цели.