Джулия Кэмерон - Золотая жила

"А когда половинки снова расползлись, ты так горько плакала!" — гласит история. Моя семья тогда еще раз убедилась в моей "ненормальности". Но это всего лишь одна из возможных интерпретаций. Пока я не начала работать с приемами, описанными в этой книге, я принимала ее как единственно верную. А когда сама по-новому посмотрела на тот случай, то истолковала его уже по-другому. Теперь эта история говорит мне, что по природе я целитель.

Я убеждена, что истории, хранить и рассказывать которые мы выбираем сами, а не наша родня, — это истинные истории, которые помогут нам стать самими собой и зажечь огонь в сердце. Пока мы не вспомним и не признаем их, очень велика опасность, что мы так и будем принимать чужие рассказы и представления о нас за свои собственные. Но верить чужим историям о нашей жизни — опасно и вредно. Как часто на ваших глазах кто-либо соглашается с ограничениями, которые вам кажутся ложными? И как радостно, когда кто-то — будь то герой фильма или ваша тетя — обретает ясность и смелость, чтобы возвыситься над обстоятельствами.

Нам просто необходимо научиться различать негативные истории, которые мешают нашему росту. Одна моя знакомая всю жизнь считала себя Золушкой. Работая с историей собственной жизни, она вдруг осознала, что всегда была гадким утенком. Не обиженной сестрой, а непризнанным лебедем. И только поняв это, она перестала ждать прекрасного принца и отправилась на поиски стаи лебедей. (Именно там ее и нашел принц.)

"Но Джулия! — часто спрашивают меня. — А что если у меня нет таланта? Что если я выйду из творческого тупика только для того, чтобы стать графоманом?"

Теперь мне кажется, что вопрос состоит совсем не в этом. На самом деле он примерно таков: "А что если у меня есть дар и способности, но в этой жизни я так и не осмелюсь ими воспользоваться?" Вот в чем вопрос — и настоящая трагедия.

"А что если я по природе робкий, застенчивый человек?" — "А что если по природе вы необыкновенны, но просто не желаете поверить в себя?"

С этого вопроса мы и начинаем. Мы пишем автобиографию, но пишем ее не как произведение искусства, а с практической целью: чтобы отыскать в ней подробности, которые пригодятся нам в любом виде творчества. Пусть наша жизнь послужит нам материалом.

Ощущать собственную уязвимость подчас очень нелегко. Заново переживать болезненные моменты даже тридцать лет спустя бывает мучительно. Именно поэтому полезно не забывать, что, описывая какое-нибудь происшествие, мы также можем и переписать его заново. Позвольте мне привести пример.

В восемнадцать лет Кэролин поступила в колледж и была приглашена участвовать в местном конкурсе красоты. Тогда это показалось ей злой шуткой. В школе Кэролин — дурнушку из большой семьи, полной прекрасных сестер, — прозвали "ботанкой", и она совершенно не была готова признать, что так же красива, как и сестры. А новые сокурсники видели ее впервые и понятия не имели, что над ней надо смеяться.

Когда Кэролин писала историю жизни и дошла до этого эпизода, ее переполнили противоречивые эмоции: печаль, гордость, гнев.

"Сразу захотелось позвонить маме и сказать: "Почему ты не говорила мне, что я красивая? Мне бы понравилось быть красивой!""

Вместо этого Кэролин не могла научиться доверять мужчинам и их побуждениям. "Я всегда видела в себе "ботанку". Представляете, как я удивлялась, когда мужчины начинали за мной ухаживать? Я была уверена, что они это делают из жалости".

Жаль только, что ей столько лет не удавалось насладиться своей красотой. Когда мужчины находили ее привлекательной, она понимала их превратно, пугалась и терялась. Работая над историей жизни, она, наконец, поняла, что всегда была не только умной, а еще и красивой. Поскольку раньше она всегда завидовала хорошеньким девушкам, а себя считала гадким утенком, ее мнение о себе очень переменилось.

Рассказывая свои истории, мы можем увидеть в них неожиданные причинно-следственные связи. На протяжении многих лет Роза стыдилась одного периода в молодости, когда непонятно почему вдруг переспала с шестерыми из своих друзей.

"Я спала не со случайными знакомыми, а с людьми, которых знала слишком хорошо. Еще повезло, что наша дружба не пострадала — чего не скажешь обо мне!"

Работая с историей жизни, Роза осознала еще кое-что: "Да, мои родители тогда развелись, подруга попала в больницу от передозировки, вот я и слетела с катушек… Так что не такая уж я и сумасшедшая!"

Впервые она поняла, почему так поступила. Впервые она почувствовала не стыд, а жалость к той, юной, себе. Ей тогда нужен был вовсе не секс, а поддержка и чувство защищенности. Именно поэтому она выбрала друзей, а не случайных знакомых, но все они были так молоды, неопытны и думали совсем не головой…

Когда случатся озарения такого рода, вы, наверное, пожелаете остановиться и хорошенько поразмыслить. Не останавливайтесь. Подобные открытия, конечно, прекрасны, но они лишь средство, тогда как цель — творческое возрождение. А это значит, что вам еще над многим придется поработать. Поэтому продолжайте двигаться вперед.

Представьте себе, что путешествуете из одного конца страны в другой. Если останавливаться на каждом интересном месте, то не доберетесь и до половины пути. (Туда можно будет вернуться позже — именно этим мы и займемся, когда будем работать с "чашами".)

Когда пишете историю жизни, очень важно не останавливаться. Пишите быстро и не редактируйте. Это не сочинение и не урок чистописания, совсем наоборот. Это лечит, но это не лечение. Представьте себе, что это археология. Вы ищете себя. Не мудрите. Это вовсе не искусство. Описание жизненных событий может стать сильным переживанием, даже катарсисом. А может, все это, напротив, покажется скучным и далеким. Не дайте себя одурачить. Продолжайте писать.

Не гонитесь за эмоциями. С другой стороны, если вдруг вас переполнят чувства, не забывайте: какими бы сильными они ни были, они все равно пройдут сквозь вас, будто волны. Качайтесь на этих волнах и не пытайтесь исследовать глубины. Как говорил один детектив из старого телесериала: "Только факты, мэм. Только факты".

Иногда на некоторые из них вы сумеете посмотреть по-новому: "А потом мы переехали в прекрасный дом в престижном районе… Нет, постойте! Мне там совсем не нравилось! По крайней мере, поначалу. Мне там было одиноко. Только три года спустя у меня появились первые друзья…"

Не волнуйтесь, если сначала выкладывать все на бумагу будет трудно и неуютно. Это естественно. Однако мой опыт подсказывает, что написание автобиографии придает нам силу: постепенно появляются первые проблески сочувствия и принятия самого себя.

Когда Майкл писал историю жизни, то впервые осознал, что с детства любил писать, но жесткая критика его школьного учителя по литературе едва не прикончила эту любовь. К собственному удивлению, он обнаружил, что всегда продолжал это делать в скрытых формах, вроде писем к друзьям и политических речей для чужих грандиозных проектов. Вместо того чтобы бить себя по голове за упущенные годы, он понял, что никогда не прекращал писать, защищаясь от критики анонимностью. Впервые он почувствовал жалость к себе, но также и уважение — к той своей части, что не позволила ему бросить любимое дело.