Народное - ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕТЫРЕХ ДЕРВИШЕЙ

«Ходжазода» после долгих отказов и оправданий наконец согласился и велел своим рабам вместе со слугами ходжи перетащить вещи из караван-сарая в дом торговца драгоценностями. «Сам» же весь день просидел на базаре за беседой с ходжой. Когда они направились домой, «юноша» увидел, как один из мальчиков-рабов подхватил на руки собаку, другой — кресло и оба последовали за ними. Придя домой, ходжа расположился на айване — открытой террасе. Перед айваном у хауза расстелили коврик, поставили на него кресло с собакой, и оба мальчика встали возле, готовые служить ей. В стороне поставили и клетки.

Ходжа ласково приветствовал «юношу» и выказал ему свое уважение. По приказу ходжи принесли вино. Ходжа выпил сам, попотчевал гостя, и началась беседа. После того, как друзья вином подняли настроение, им принесли кушанья. По знаку ходжи собаке тоже отнесли блюдо с едой. У кресла расстелили шитую золотом скатерть и на нее поставили блюдо. Собака соскочила с кресла, поела сколько хотела, попила из золотого тазика, опять взобралась на свое место и уснула. Мальчики-рабы платком обтерли ей морду и лапы. Чернокожие рабы оставшуюся от собаки пищу отнесли к клеткам, взяли у ходжи ключ, открыли замок и выпустили тех двух несчастных. Стегая плетками, заставили их съесть оставшуюся после собаки пищу. Затем опять загнали их в клетки и закрыли на замок.

«Юноша» в великом удивлении наблюдал за таким жестоким обращением, считая несправедливым подобное отношение ходжи к ним. Поэтому он не стал кушать и отвернулся от скатерти. Как хозяин ни потчевал, ни уговаривал, он не соглашался притронуться к пище. Наконец ходжа спросил о причине его неприязни.

«Юноша» ответил:

— Мне претит твоя пища. Что за отношение к этим несчастным с твоей стороны? Во-первых, почему ты так поклоняешься этой собаке? Никто на свете так не почитал собаку. Этого мало, так ты еще издеваешься и мучаешь тех двух несчастных. Это нечеловечно и невеликодушно. Я не знаю, возможно, ты другой веры и поклоняешься животным? Ходжа сказал:

— Сынок, ты прав. Я сам знаю, что поступки мои со стороны кажутся неблаговидными. Но у меня нет другого выхода, я вынужден был поступить именно так. Несведущие люди, видя все это и не зная настоящего положения дел, прозвали меня почитателем собак. Но я не почитатель собак...

«Юноша», немного успокоившись, спросил о причине такого обращения с теми двумя.

И ходжа начал рассказывать:

— Сынок! Причина того, что я прославился как почитатель собак еще и в том, что я никому не рассказывал этой тайны. Сколько я живу в этом городе, столько времени я раздаю подарки и подношения, чтобы не раскрылась эта тайна. Сынок! От того, что раскроется эта история — никому никакой пользы не будет, люди испытают лишние огорчения и сердца их обольются кровью. Ты тоже не пытайся проникнуть в эту тайну, ибо тоже ничего хорошего не услышишь.

Так как цель «юноши» была связана с раскрытием этого дела, он сел за дастархан, чтобы постепенно выпытать тайну ходжи. Два месяца эта разумница живет в доме ходжи, почитает и относится к нему как к отцу и так покоряет его сердце своим обхождением и необычной красотой, так очаровывает, хитрит и лукавит, что ходжа и минуты не может прожить без нее.

Вот однажды, в состоянии опьянения, «юноша» горько расплакался. Ходжа долго утешал его и уговаривал, а затем спросил о причине слез.

«Юноша» ответил:

— Отец! Что мне тебе сказать? Лучше б мне не приезжать к тебе и не испытал бы я тогда горечь близкой разлуки. Мне необходимо с тобой расстаться. Я не знаю, что сталось со стариком-отцом. Буду жив и подвернется случай, я незамедлительно повидаюсь с тобой...

Несчастный ходжа, влюбленный и растерянный, услышав эти слона, заплакал, запричитал, и уста его сами собой произнесли эти строки:

— В беду попал из-за тебя, горюя и кляня.

Но я твой друг, душа моя, не отвергай меня.

О, дорогой мой, зеница моего ока! Как случилось, что ты так скоро пресытился лицезрением твоего старого раба и надоело тебе его присутствие?

Зачем ты нам лицо свое открыл,

Пленил меня и сердце покорил?

Напрасно было все очарованье,

Рок все равно желание разбил.

Свет моих очей! Выброси из головы нелепую эту мысль, она неисполнима. Пока я жив, разлучиться с тобой не соглашусь даже на час. И потом, Аджам — это область с прекрасным климатом. Ни в чем не уступает Руму. Если у тебя в Европе остался кто-то, пошлем за ними любого из твоих доверенных слуг с несколькими моими людьми, чтобы привезли их сюда. Так что через некоторое время они в полном здравьи будут доставлены сюда. Сынок! Много испытаний выпало мне на долю в молодости, пришлось объехать и обойти много стран. Теперь я стар, богат и состоятелен. У меня нет ни детей, ни родных, которые после моей смерти прочитали бы молитву надо мной. Я хочу, чтобы ты заменил мне любимого сына, и, пока я жив, был светом моих очей. Когда я умру, предал бы меня земле, прочитал надо мной молитву. А после делай, как знаешь. «Ходжазода» в ответ сказал:

— О, отец! У меня нет желания покидать тебя. Но благословение отца и матери обязательно. Они уже стары и немощны. Мне необходимо вернуться к ним. Отец мне дал разрешение лишь на год. Он ждет меня. Я боюсь, как бы не проклял он меня. Если сделаешь милость и возвеличишь своего верного раба, то есть согласишься поехать в Рум и оправдаешь отцовские слова, я клянусь тебе, что, пока жив, буду верным тебе слугой.

После долгих обсуждений и разговоров бедному ходже ничего не осталось, как ехать вместе с «юношей».

Держит в Индию путь, кто желает павлина достать,

Кто охвачен любовью — приходится узником стать.

Когда они пришли к твердому решению ехать в Рум, к ним присоединились купцы Хорасана и Ирака. Ходжа-почитатель собак с несметными сокровищами и драгоценностями, рабами и слугами в благоприятный час покинул Нишапур и раскинул за городом шатры. Другие торговцы, каждый согласно своему положению и состоянию, с товарами и тканями, присоединились к нему. Когда настало время ехать, оказалось, что сто верблюдов были нагружены шелками, сто — драгоценностями и сто верблюдов — золотом и серебром. Ходжа со своими приближенными тронулся в путь. Их сопровождали сто храбрых молодых кипчакских рубак. Впереди них рядом с ходжой ехала красавица, луна небесная, милая очаровательная воздушная фея. Их окружали, словно мотыльки, друзья. За ними на роскошном седле под зонтом несли ту собаку. Следом на верблюде везли клетки с теми двумя несчастными. Так они и ехали, на каждой стоянке предаваясь веселью и пиршеству. Наконец они достигли стоянки в Кустантании. «Юноша» попросил позволения поехать в город, чтобы подготовить место для ходжи и друзей. Ходжа нехотя согласился, но поставил условие, что он в городе больше, чем на одну ночь, не останется.