Народное - ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕТЫРЕХ ДЕРВИШЕЙ

Падишах, выслушав мнение присутствующих, пожалел о сказанном и, собственноручно подписав приговор о смертной казни начальнику пристани, вручил мне, пожаловал все его состояние и вдобавок вменил мне и обязанности начальника пристани. Затем преподнес мне одежду и коня, а детям — множество драгоценностей и золота и, написав наставнице послание, с почетом проводил нас.

Я, радостный, вернулся в храм. Наставница брахманов прочитала послание и, поняв его содержание, возрадовалась и велела звонить в колокола храма. Услышав звон колоколов, тут же у входа в храм собрались пятьсот вооруженных воинов. Наставница велела им пойти со мной на пристань и, схватив начальника пристани, вручить его мне с тем, чтобы я в любой час, когда захочу, мог казнить его и войти во владение его имуществом. И чтоб никто не смел войти в мой дом. Мы направились к пристани. Один из военачальников пошел вперед и предупредил начальника пристани, чтобы он не пытался что-нибудь предпринять. В это время подоспел я, бросился к нему и отделил голову от тела. Затем я позвал агентов, служащих и должностных лиц, изъял документы и поспешил в гарем. Там я и нашел мою красавицу.

Когда я осмотрел его имущество, собрал собрание, преподнес подарки служащим и доверенным людям начальника, поручил каждому исполняемое им дело, рабов я тоже приласкал, и они были довольны мной. Каждого, кто по повелению наставницы брахманов оказал мне помощь, я одарил соответственно его положению. Для падишаха и наставницы тоже подготовил подарки и на следующий день посетил их...

Затем, удовлетворенные и успокоенные, мы стали мужем и женой и ухватились за подол сближения друг с другом.

Я честно и достойно служил падишаху и военачальнику, поэтому благосклонность шаха ко мне умножалась. И я удостоился чести стать его собеседником. Ни один вопрос без моего совета не решался.

Одно лишь беспокоило меня в те дни: что сталось с моими братьями. Так продолжалось до тех пор, пока через три года на берегу моря не собралась группа торговцев. Они возвращались из Вазирабада и намеревались водным путем отправиться в Аджам.

Владыка! Тогда было обычаем: караваны, прибывавшие в порт, привозили мне подарки и устраивали угощение. Я становился их гостем, осматривал товары, взимал подать и давал разрешение ехать дальше.

Когда караванщики, по обычаю, пригласили меня в гости и я осматривал товары, я увидел своих братьев, которые работали наряду с другими слугами. Они взваливали себе на плечи тюки и так усердствовали, как не старался ни один раб. При виде этого, я был удивлен и потрясен. Когда настало время возвращаться, найдя повод, я привел их к себе, проявил к ним должную заботу и приветливость и каждому из них поручил дело на пристани. Но эти развращенные типы, вместо того чтобы дорожить доставшимся им благом, вновь задумали убить меня... словно воры с булатным мечом пробрались к моему изголовью. Первой на них кинулась всегда бдительная и преданная мне собака. Затем прибежали стражники и схватили их.

Владыка! Терпение мое иссякло. Но и па месть я не был способен. Решил заключить их в тюрьму. Поэтому-то я и посадил их в эти клетки, чтобы всегда были на моих глазах и чтобы я не тревожился об их отдаленности, не горел в огне н не горевал от непристойных их поступков!

Вот причина их унижения и страданий и вот причина почитания собаки.

— Дервиши! — продолжал Озодбахт, — я был восхищен мужеством и благородством того человека и спросил, каким образом достались ему те двенадцать драгоценных лалов, что были вправлены в ошейник собаки.

Он сказал:

— Тогда, когда я был начальником пристани, как-то я сидел на самом возвышенном месте замка, построенного у входа в пристань, наслаждался воздухом, осматривал море и степь. Вдруг я увидел две темные фигуры, двигавшиеся в пустыне. Я взял подзорную трубу и увидел, что они в плачевном состоянии. Поэтому я тут же отправил караульных, чтобы они помогли им и привели в замок. Когда их привели, мне доложили, что это— мужчина и женшина и у них на руках ребенок. Я велел женщину поместить в гарем, а мужчину привести наверх.

Когда его ввели, я увидел молодого человека двадцати лет. Лицо почернело от солнца, волосы ниспадали длинными всклокоченными и взъерошенными прядями, с отросшими, как у дикого зверя ногтями... Его состояние удивило меня, и, пораженный, я спросил:

— Послушай, человек, из какого ты города? Что с тобой приключилось?

Глаза его наполнились слезами, и он, схватившись за мой подол, сказал:

— Помогите, я голоден, голоден!

Я тут же распорядился. Раскинули дастархан, принесли шербет и кушанья, и я стал его успокаивать.

Юноша немного выпил шербета, поел и упал без чувств. В это время служители гарема принесли несколько наполненных мешочков.

Я спросил их:

— Разузнайте, откуда идут эти двое.

Когда я развязал мешочки, то оказалось, что они наполнены отборными драгоценными камнями, каждый из которых стоил целого государства. Удивительнее всего было то, что камни были один лучше другого.

Когда юноша пришел в себя, я сказал:

— Братец, скажи, откуда ты это несешь, может, ты нашел дорогу к сокровищам Коруна [26] Корун — имя одного алчного богача, на которого, по преданию, пал гнев всевышнего, и он со всем своим богатством ушел под землю. .

Юноша сказал:

— История моя удивительна. Я родом из Азербайджана. У меня был отец, очень богатый, видный торговец. В погоне за богатством он прошел огонь и воды. Кроме меня у него не было детей. Поэтому он очень меня любил и все свое усердие направил на мое воспитание. Когда я достиг шестнадцатилетнего возраста, отец вознамерился совершить водное путешествие и взял меня с собой. Сколько бы ни говорили моя мать и друзья, что время путешествий для этого мальчика не подошло, он отвечал:

— Я уже состарился, кто знает — увижу еще я его лицо или нет. Если окончится мой срок, пусть он будет при мне.

Короче говоря, мы сели на корабль и достигли Индии. Некоторое время мы провели там, продавали, покупали. Оттуда мы поехали в Вазирабад и тоже продавали и покупали. Затем направились в Европу. Когда мы вышли в открытое море, вдруг поднялся встречный ветер. Из-за ветра и дождя, из-за шторма корабль потерял управление. Мы не могли определить, когда ночь и когда день и, испытывая сотни мучений, носились по морю, пока корабль не наскочил на скалы и не разбился. Все товары и богатства, а также люди оказались в море и потонули. Я сумел дотянуться до обломка доски и взобраться на него. Я не знал, что сталось с отцом и другими людьми.

Перенес я множество трудностей и мук и через три дня доска моя оказалась на мели. У меня уже не было сил даже держаться на доске. С большим трудом я выбрался на сушу и потерял сознание. Когда я пришел в себя, увидел вдали вспаханное поле. С превеликим трудом я добрался туда. Там я увидел несколько соломенных хижин и группу черных, словно смоль, голых людей, влачащих нищенскую жизнь. А пашня оказалась гороховым полем. Люди разожгли огонь и, пожарив на нем зеленый горох, поедали его. Было видно, что горох является основной их пищей.