Бхагаван Раджниш - Путь один- в глубь себя

Остальные жрецы были возмущены, что верховный жрец опять их беспокоит. Целый день они все тяжко трудились, а теперь он не дает им спокойно отдохнуть. «Хватит уже этих глупостей! — закричали они ему. — Тебе что, совсем плохо? Никакой колесницы нигде нет; это ты услышал раскаты грома». И они снова отправились спать.

Снаружи кто-то вышел из колесницы , поднялся по ступеням храма и постучал в дверь. Один из жрецов услышал этот стук и задумался... В нем все равно жило сомнение, разделенный ум спорил сам с собой: «Возможно, кто его знает, сон может оказаться правдой».

Тогда другой жрец пробурчал во сне: «Кажется, кто-то стучит в дверь».

Их голоса снова разбудили верховного жреца, и он закричал на остальных: «Это уже слишком! Не только меня захватил мой сон, но и вас всех тоже.

Вы услышали, как ветер стучит в двери. Кому придет в голову стучаться в храм посреди ночи? Разве Бог — какой-нибудь вор, чтобы являться в полночь?

Он нисходит к нам под ярким солнцем, среди бела дня, на рыночной площади, где все могут его видеть. Прекратите эту возню. Теперь, что бы ни случилось, вы не будете поднимать шум. Идите спать и дайте поспать остальным».

Проснувшись утром, жрецы открыли двери храма и увидели на дороге следы от колес. Их горю не было предела. Кто-то поднимался по ступеням храма, все видели отпечатки его ног — но теперь им оставалось только рыдать и горевать. Они упустили возможность.

Рабиндранат дал этому стихотворению название «Упущенная возможность». Бог приходил, но жрецы спали.

Я говорю, что стучусь в твою дверь, и, если ты переполнен мыслями, мне слышно, как ты объясняешь сам себе: «Это просто гром гремит», или «Это просто ветер сильно дует», или «Это лишь иллюзия».

Один молодой человек подошел ко мне и сказал: «Мне очень нравится все, что Ты говоришь. Я студент, изучаю психологию, и меня настолько привлекают Твои слова, что я уже начал задумываться: может, я просто загипнотизирован, Ты меня загипнотизировал!» Его ум велит ему бежать отсюда, здесь опасно — его могут загипнотизировать. А в гипнозе, конечно же, нет ничего религиозного.

Ты вслушиваешься в мысли, которые я высказываю, и, если ты склонен к логическим рассуждениям, твой ум скажет тебе: «Да, эти мысли весьма логичны. Ну и что? Слова — это слова, что мне с ними делать? Съесть их на ужин? Надеть их как одежду? Сделать из них укрытие от дождя? Не цепляйся за слова! Не уходи от реальности жизни».

Всего два дня назад ко мне подошла молодая девушка, санньясинка. Она сказала: «Мой отец очень обеспокоен. Он говорит: «Сколько ты еще будешь заниматься всеми этими медитациями и санньясами ? Хватит уже, возвращайся и становись нормальным человеком, живи так, как живут остальные».

То, как живут остальные, мы называем нормальным. Какой бы безумной ни была их жизнь, то, как они живут, кажется нормальным. Безусловно, когда я стучусь в твою дверь, я призываю тебя стать чем-то ненормальным. Я заманиваю тебя в жизнь, которой у других нет, чтобы ты жил... это будет нечто уникальное, новое, неведомое. Для этого нужна смелость.

Ум убеждает тебя. И пока ты не сможешь освободить себя от его доводов, пока не сможешь выйти за пределы его аргументов, это колесо будет крутиться еще множество жизней.

Не интерпретируй, просто посмотри на факты. Не будь ленивым. Уже довольно поздно; просыпайся! Уже утро!

Но для тех, кто погружен в сон, ночь продолжается. Лишь те, кто проснулся, способны увидеть, что наступило утро. И что бы я тебе ни говорил, главное не в моих словах, а в том, чтобы растормошить тебя, расшевелить, чтобы прервать твой сон. Поэтому мне много раз приходится прибегать к тому, что психологи называют шоковой терапией. Когда человек впадает в состояние крайнего безумия, в чувство его приводит только применение электрошока.

Тебе тоже нужна хорошая доза электрошока. Поэтому я много раз говорю слова, которые встряхивают тебя, шокируют. А то, что я называю медитацией, именно таково — это терапия электрошоком. Она вызовет в тебе такую дрожь, что ты станешь похож на землетрясение, — и пока ты не превратишься в такое землетрясение, от сна тебе не пробудиться.

Я слышал одну историю. Однажды утром жена рассказывала своему мужу, какая ночью была гроза... по небу неслись черные тучи, сверкали молнии, гремел гром. Погибли несколько человек — в довершение всего случилось землетрясение.

Муж ответил: «Если ночью такое творилось, почему же ты меня не разбудила? Я бы тоже хотел на все это посмотреть!»

Некоторые люди могут пережить даже электрошок; он их не разбудит. Им нужно более высокое напряжение. Если ты согласишься, я воздействую на тебя тем напряжением, которое тебе нужно. Но даже для того, чтобы ты дал свое согласие, мне придется начинать с малого, с более низкого напряжения; иначе ты просто сбежишь!

Мастера дзэн ходят между своими медитирующими учениками с дзэнским посохом в руках. Если мастер видит, что ученик задремал — а это вполне естественно, если ты семь-восемь часов без перерыва, не меняя позы, сидишь в медитации, — он бьет ученика своим посохом. Но много раз случалось так, что удар мастера пробуждал ученика не только от дрёмы, но и от великого сна. Много раз этот удар становился моментом просветления.

Когда истории традиции дзэн впервые были переведены и стали доступны на Западе, многие западные люди просто не могли в них поверить: как же это возможно, чтобы тебя били падкой по голове, а ты при этом достиг просветления? Разве просветление — это так просто? И какое отношение имеет просветление к удару посохом?

Просветления достигают, изучая Библию, Коран или Гиту. Но как можно достичь после удара палкой по голове? Эти истории дзэнских монахов очень странные. О том, как мастер выбрасывает ученика из окна, а тот в момент падения на землю становится просветленным. Или о том, как ученик, входя в комнату, берется рукой за дверь, а мастер захлопывает ее и прищемляет ученику пальцы — в эту секунду ученик достигает просветления.

Есть одна знаменитая история о мастере дзэн Бокуе. У него была такая привычка: когда он говорил, то поднимал один палец. Этот поднятый палец символизировал адвайту — не-дуалъностъ. Его ученики даже подшучивали над ним за его спиной: разговаривая друг с другом, они поднимали палец. Все это было чудесно и вполне невинно. В услужении у мастера был один маленький мальчик: он приносил ему чай и воду, расстилал для него коврик и так далее. У этого мальчика очень ловко получалось копировать Бокуя. Когда Бокуй говорил, мальчик обычно усаживался за его спиной, и стоило мастеру поднять палец, как он тоже в подражание поднимал свой палец. Мальчик поднимал палец и жестикулировал им, будто читал наставления собравшимся.