Шачинандана Свами - Путь великих прощаний

С Кришной дело обстоит, однако, по-другому. Кришна не отличен от духовного звука «Кришна». И тот, кто хоть немного очистил свои чувства, то есть тот, кто воспринимает этот мир не только своими ограниченными, притупленными материальными органами чувств, такой человек воочию видит, как Кришна появляется на его языке и в сердце, когда он повторяет Его святое имя. Просвещенный человек обладает подобным зрением и может подняться на очень высокую ступень духовной практики.

В последние годы своей жизни Лала Бабу повторял маха-мантру Харе Кришна целыми днями. Сегодня на холме Говардхана можно по-прежнему встретить садху с таким же распорядком дня. Они встают в два часа ночи и до двух часов пополудни медитируют. Затем они принимают гостей и отвечают на их вопросы, помогая им избавиться от препятствий в духовной жизни. И где-то в семь вечера они отправляются на поиски пропитания. Следует заметить, что они не принимают пищу из рук паломников и прохожих, а идут просить милостыню у окрестных жителей, обходя семь домов. Это называется мадхукари. Мадху — «медовая пчела», кари — «делать». Мадхукари называют того, кто подражает поведению пчелы. Подобно пчеле, собирающей пыльцу от одного цветка к другому и производящей из нее мед, мадхукари, отрекшийся от мира и разорвавший путы ложного «я», в смирении просит милостыню, идя от одного дома к другому. Он берет все, что ему дают, а если не получает ничего, безропотно возвращается домой. Однако он берет не все сразу в одном доме, но из каждого понемножку. Жизнь его скромна и целиком зависит от милости Кришны, который действует через домохозяев.

С таким настроением Лала Бабу ходил каждый вечер по окрестностям Вриндавана и просил милостыню:

Я монах, живу здесь как отшельник. Пожалуйста, дайте мне что-нибудь поесть, у меня ведь еще есть тело.

Однажды к нему пришел жрец из соседней деревни и сказал:

Знаешь что, дорогой Лала Бабу, не ходи сегодня вечером на мадхукари. Я принесу тебе целое блюдо с пищей, предложенной Кришне.

Лала Бабу начал отказываться, но затем принял предложение. В этот вечер, как назло, начался ливень, и вся дорога к той пещере, где жил Лала Бабу, превратилась в болото, так что жрец не смог пройти туда. Он всю ночь не смыкал глаз и думал: «Бедный Лала Бабу, он сегодня ничего не ел, он страдает от голода, а я не принес ему прасада, не исполнил своего обещания». Вот уже и полночь, затем час ночи, а дождь все лил как из ведра.

Наконец, в два часа ночи жрец решил идти, тем более что дождь почти перестал. Однако он никак не мог найти подноса с яствами, которые приготовил. Тогда жрец собрал другой поднос и пошел с ним к Лале Бабу.

Тот встретил его удивленным взглядом:

Почему ты пришел ко мне во второй раз? Ты уже приносил мне еду вечером! Что? — воскликнул жрец. — Вчера меня здесь не было. Лил такой дождь, что я просто не мог к тебе прийти. А это тогда что? — спросил Лала Бабу. — Вот поднос, который ты мне принес.

И правда — там лежал тот самый пропавший поднос.

Вот чудеса, — удивился жрец, — как же выглядел тот, кто принес тебе этот поднос?

Так же, как ты, — отвечал Лала Бабу. — Только, знаешь, сейчас я вспоминаю, что ты весь сиял, и я чувствовал себя очень счастливым. Понятно, — сказал жрец, — однако я совсем не сияю, я полностью в майе , в иллюзии.

О, нет! — вскричал тогда Лала Бабу; он вдруг все понял: «Кришна, мой Господь, пришел переодетым, а я не узнал Его!»

В «Бхагавад-гите» Кришна заверяет нас: «Кто поклоняется Мне с любовью и преданностью и постоянно думает о Моем трансцендентном облике, тому Я даю всё, чего ему не хватает, и сохраняю всё, что у него есть». Так Кришна Сам позаботился о Своем дорогом преданном и принес ему поднос с прасадом.

Лала Бабу отрекся от мирской жизни, услышав на берегу Ганги два возгласа, однако то было лишь внешним отречением. Внутреннее отречение пришло, когда он обрел непосредственный опыт духовной жизни в сознании Кришны и испытал более возвышенный вкус. В конце концов, лесные мартышки тоже кажутся отрекшимися от мирских забот, ведь у них нет даже рубашек. Однако их отречение лишь внешнее, поскольку думают они лишь о плотских утехах.

Внешне направить свою жизнь в новое русло — это, несомненно, важный шаг. Но самое главное не это. Самое главное — обрести внутреннюю свободу от мирских привязанностей; это внутреннее освобождение легко и естественно наступает тогда, когда у нас появляется высший, духовный вкус. Таково завещание этого удивительного святого, Лалы Бабу.

Самые несчастные люди — это те, кто больше всего на свете боится перемен. (М. Маклафлин )

В последний раз стою я перед Шри Бадринатхой, на этот раз с огромным списком молитв. Примерно двести моих учеников и друзей попросили меня помолиться за них Бадринатхе: чтобы пришла решимость, чтобы была способность отличать существенное от второстепенного, чтобы развить любовь к Кришне; благословения для родителей, просьбы об исполнении самых сокровенных желаний, молитвы о защите, молитвы о том, чтобы во всем видеть руку Кришны... Лично я молю Шри Бадринатху дать мне силу отказаться от привязанностей.

Прощание для всех было тяжелым.

Примерно через тринадцать километров путь нам преградил очередной обвал. Мы останавливаемся и пешком подходим поближе. Это настоящая катастрофа! Специальную технику не используют, поскольку боятся, что гора осядет еще больше и до конца сезона ее невозможно будет убрать.

Мы видим, как рабочие лопатами разгребают камни. Иногда очень осторожно, затаив дыхание, царапают скалу бамбуковыми палками, ведь, не дай Бог, гора проснется и навалится всей своей массой на их головы, став для них могилой. Время от времени гора и в самом деле начинает двигаться, и рабочие очень быстро убегают, чтобы скатывающиеся камни не убили их. Какая опасная работа!

В потоке машин стоят два автобуса. Из одного высовываются два хиппи-европейца. Я спрашиваю их, для чего они ходили в Бадринатх.

Да мы хотели посмотреть горячие источники.И это все? — спрашиваю я. Ну да. Они очень горячие! А вы, ребята, зачем забрели в такую даль?

Я хотел было рассказать им о пути великих прощаний, об отречении, о божественном откровении, о духовной тоске, но вместо этого просто сказал:

У нас духовные цели.

Лучше не говорить сейчас слишком много, пока сам до конца не понял, что с тобой произошло.

Между тем Хари отыскал место под скалой, где можно сварить кичри (блюдо из риса и чечевицы). Мы решаем вначале поесть, а потом уже обсудить, что делать дальше. Ждать здесь, пока освободят дорогу, — значит потерять неделю. Все больше паломников, оценив ситуацию, начинают карабкаться по горе, взяв с собой свои пожитки. Наверное, это самое лучшее, что можно придумать. Мы решаем последовать их примеру и, взяв с собой самое необходимое, идти дальше пешком. Увидим ли мы наш джип еще когда-нибудь? Упаковывая сумку и укладывая только самое необходимое, я замечаю, как мало нам в действительности нужно для жизни. И как много ненужного хлама! Вокруг нас собрались кули, словно зеваки после аварии. Откуда они приходят и как узнают, что в их услугах есть необходимость, не знает никто. Мы со всей решимостью взбираемся на гору. Тропинка очень узкая, иногда всего лишь тридцать сантиметров в ширину, по ней много ходили, и, поскольку идет мелкий дождь, я то и дело поскальзываюсь. С другой стороны нам навстречу тоже идут кули. Они несут багаж и стариков, которые перед смертью хотят в последний раз повидать Шри Бадринатху.