Уолтер Эванс-Вентц - Великий йог Тибета Миларепа

В исполнении обетов строжайшего аскетизма и отречения от мира аскетам Каргьютпа нет равных среди последователей Великого Йога — Гаутамы Просветленного. От приверженцев всех других сект Тибета их отличает система мистического видения (по-тибетски Та-ва), изложенная в различных трактатах Махамудры, которую они осуществляют на практике, удалившись в уединение в горные пещеры или джунгли. Каждая маленькая община этих гималайских мистиков имеет своего гуру, подчиняющегося главе секты — Апостольному Гуру, которым руководит Небесная Иерархия Гуру во главе с Верховным Гуру — Буддой Дордже-Чангом (Ваджрадхарой) [8].

Как электричество передается от одной приемной станции к другой, так и Божественная Благодать, исходящая от Будд, передается, как утверждают Каргьютпа, «через Будду Дордже-Чанга» (Ваджрадхару) Божественной Иерархии Гуру, от нее — Апостольному Гуру на земле, а через него — каждому из гуру-руководителей, передающих ее неофитам путем Мистического Посвящения.

Так как каждый Апостольный Гуру на земле является носителем Мистической Истины, или буквально держателем Ваджры (духовной молнии богов, символ которой — ламаистский скипетр), т. е. Дордже-Чангом (Ваджрадхарой), становится понятным, почему Миларепа в своих гимнах часто обращается к Апостольному Гуру как воплощению самого Будды Дордже-Чанга (Ваджрадхары). В этом обращении заключено утверждение того, что Гуру есть великий адепт эзотерического ритуала и как Великий Посвящающий на земле он передает человечеству Духовную Силу, которую как духовную молнию он низводит, подобно Прометею, с Небесных Сфер на землю.

Для сравнительного исследования этого мистического учения можно, например, обратиться к учению христианских гностиков (букв. — знающих), вероятно, наиболее близкому из западных учений к Каргьютпа, между которыми обнаруживается много удивительных параллелей. Так, каждая из многочисленных общин гностиков (довольно разобщенных между собой, в отличие от Каргьютпа), имела, по-видимому, своего главного гуру (в лице Валентина, Маркиона и Василида), младших гуру, апостольную иерархию на земле и ее Верховного Духовного Главу — Христа, от которого через Святых и Эоны сверхчеловеческих постижений передавалась Божественная Благодать Отца Его последователям на земле.

Другой великий гуру гностиков Сатурнин Антиохийский, деятельность которого приходится приблизительно на 120 г., учил, что отказ от мясной пищи и соблюдение строгого аскетизма (мало отличающегося от аскетической практики Каргьютпа) ведет к Высшему через Сына — Эона Христа (или Эманации Отца).

Согласно учениям некоторых гностических школ, Бог-Отец является Мистическим Первочеловеком — Антропосом (Адамом) [9], что указывает на их сходство с учением об Ади (Первосущем) Будде, почитаемом Каргьютпа и другими сектами Северного буддизма.

Так же, как и буддисты, гностики отвергают доктрину искупления, принятую на Вселенских соборах и превращенную в догмат, так как с их точки зрения, Освобождение достигается благодаря собственным усилиям. Будда и Христос являются руководителями, но не спасителями.

Буддисты и гностики имеют также сходство в обряде посвящения и использования мантр. София (Мудрость гностиков) и Праджня (Мудрость) «Праджня-Парамиты» персонифицируются как женское начало мироздания, или Шакти (тиб. Юм). Несозданное, Непроявленное, или Тело Вселенского Разума — Безличное Божество христианских гностиков можно считать эквивалентным понятию о Шуньяте (Пустоте) школ Махаяны, а Высшую Плерому Света Несказанного «Пистис Софии» — близкой Трансцендентной Нирване.

Проводя эти параллели, следует также обратить внимание на различия между идеалом аскетизма христианских гностиков и отречением от мира христианских отшельников негностиков (живших в пустынях Египта и других отшельнических обителях на Ближнем Востоке) и их последователей, представляющих различные существующие в наше время монашеские ордена христианской церкви.

Христиане-гностики, как и буддисты, исповедовали в качестве основополагающей их учения доктрину о перевоплощении, что отличало их от тех христиан, кто отрицал ее и принял впоследствии догматы Вселенских соборов. И поэтому высочайшей целью гностиков было обретение за время пребывания на земле способности непосредственного духовного видения, что при условии соблюдения в течение многих воплощений заповедей благочестия должно привести в конце концов к Просветлению от Христа. И христианин-гностик молился о том, чтобы, возвысившись до Христа, он смог помогать людям достигнуть этой цели. Однако сторонникам Вселенских соборов решением второго Константинопольского собора (553 г.) запрещалось верить в учение о перевоплощении [10], и они должны были поэтому отказаться от идеала альтруизма гностиков и удовлетвориться малым идеалом спасения только самого себя и верой в святость церковных резолюций и догматов.

Из сравнения этих двух направлений следует, что альтруистический идеал гностиков-отшельников — позитивный, творческий и не ограничивающий человека в его исканиях, Вселенских соборов, негативный, нетворческий и эгоистический, для христианских гностиков, стремившихся, как Каргьютпа, индийские йоги и мусульманские суфи, к непосредственному постижению Истины, не приемлем утвержденный Вселенскими соборами западный религиозный рационализм с его символами веры, начинающимися со слова «Верую», и с провозглашением анафемы неверующим, ибо для них превыше всего было само Знание.

И последователей Миларепы можно также считать гностиками (знающими) среди буддистов, как и последователей Валентина и Маркиона среди христиан, и, как об этом свидетельствует изложенное здесь учение Миларепы, они, подобно всем христианским гностикам, противники всяких догм и веры, основанных исключительно на Писании и традициях.

Марпа, как мы видим, был апостолом переходного периода истории Каргьютпа. Его предшественниками были два индийских апостола — Тилопа и Наропа, а его преемником был Миларепа. Однако в то время как Марпа был скорее ученым-просветителем, Миларепа, отвергший книжные знания, был святым буддистом-гностиком, в лице которого учение Каргьютпа было подвергнуто проверке методом научного экспериментирования, и ее результатом, образно выражаясь, было извлечение золота из содержащего его металла.

В то время как реформа Дзонкапа касалась в основном внешней стороны церковной жизни и привела буддийскую религию в лице ставшей во главе государства хорошо организованной церкви к альянсу со светской властью, реформа Миларепы имела целью преобразовать внутренний мир человека и поэтому в большей степени, чем другая, способствовала очищению веры.