Владимир Файнберг - Скрижали

— Что вы?! Это даже не кобра, обыкновенный варан, — сказал Бобо.

Впереди на дороге, которая уже шла пустыней, щерило пасть, мотало хвостом по песку нелепое животное, похожее на помесь крокодила и ящерицы.

— Страховиден, — произнёс Артур, надеясь, что жест его останется незамеченным.

— Значит, верующий, — нервно усмехнулся Бобо, — из тех московских интеллигентов, кто крестился перед перестройкой?

— Вот именно, — подтвердил Артур, — из них.

— Тогда все ясно.

Артура не обидела пренебрежительная фраза. Он знал: этот тип людей не хочет и никогда не сможет приблизиться к Богу. Бог заслонён от них собственной самостью, гордыней. Такие люди в глубине души суеверны — боятся чёрных кошек, тринадцатого числа; иногда, перед тем как идти на решающую деловую встречу, могут даже забежать в храм, поставить свечку… На всякий случай.

— Направо надо, — сказал сзади Юсуф.

Они свернули направо, поехали по оставленным на песке свежим следам колёс. Вскоре эти следы привели их к неожиданно возникшим посреди пустыни посадкам саксаула. Невдалеке, осев на пробитые шины, кренился старый «КАМАЗ» с изодранным брезентовым верхом.

Артур вышел из машины, увидел: над этим местом парят два огромных грифа.

— Опергруппа уехал! — с досадой сказал Юсуф. — Убитых забрал. Три убитых было. Остальные бежал.

— А наши? — спросил Артур.

— Один пограничник мёртвый, другой — плечо пробит. Больше не знаю. К Исмаилу бежал. Могли к нему убегать. А он один.

Бобо в это время обходил «КАМАЗ», нагнулся, что‑то подобрал, крикнул:

— Такая бойня была — ни пуль, ни гильз, кроме вот этой!

— Говорю, опергруппа приезжал, все должен фотографировать, собрать, та сторона предъявить. Один черт — пропала роща! Теперь узнали — сведут до конца, — старик зло сплюнул в песок, потом вскочил на заднее колесо «КАМАЗа», перевалился в кузов и начал вышвыривать из него стволы и ветки саксаула. — Сволочь такой, успел порубить полгектара. Теперь узнали — все заберут. Пропала моя забота.

Повыкидывав все, до веточки, Юсуф вылез.

— Почему опергруппа саксаул не взяла та сторона предъявить? — обратился он к Артуру. Тот пожал плечами.

— В Москве живёшь — не знаешь! — Старик опустился на корточки, пренебрежительно махнул рукой. — Езжай своя дорога.

— Давай довезу до твоей сторожки, — сказал Бобо.

— Езжай своя дорога! — повторил Юсуф.

Тронулись в путь без него. Ехали вдоль края саксауловой рощи. Стая птах поднялась и снова скрылась за корявыми стволами.

— Старик один своими руками посадил, вырастил десять гектаров леса. Никто не просил, не заставлял. Сам искал место, пробовал. Каждое дерево знает в лицо. Теперь хана всему. — Бобо выматерился. — Надо же, эти торговцы оружием на обратном пути за кордон заметили рощу!.. В зной столько животных находит тень, еду. Даже вода есть — Юсуф отыскал старый колодец, вместе с Исмаилом обновили его. А вы говорите — справедливость!

— Я ничего такого не говорил, — отозвался Артур.

— Ну, вы — в смысле христиане.

— А разве у мусульман нет представления о справедливости, о воздаянии?

— Мне, Артур, знаете ли, всё равно, что Магомет, что Христос. Сколько лет, тысячелетий людям морочат головы. Разве сами не видите — никакой справедливости в мире нет. Сильный жрёт слабого. Вот и все! — Бобо вышвырнул окурок в окно.

Они выехали из песка на грунтовую дорогу. Вскоре обогнали подростка на ослике. Впереди семенили овцы. Потом проехали мимо детей, играющих возле кишлака.

«Зачем я с ним еду? — думал Артур. — Как жертва с палачом… Ничем не смогу помочь этой Ае. В глазах Бобо осрамлю христианство, самого Христа. Хотя вся эта парапсихология к религии, к контакту с Богом отношения не имеет. Или почти не имеет. С другой стороны, имеет. Всё имеет отношение к Богу».

Машина помчалась по асфальтированной магистрали.

— Когда же мы выехали из заповедника? — спросил Артур.

— Полчаса как выехали. Вот он, справа, тянется теперь по хребту. Семьсот километров, всюду забор не поставишь.

Солнце уже зашло за вершины. От них на предгорья легла тень. Кое–где в ней замерцали редкие огоньки.

С рёвом и треском пронёсся вперёд «Икарус». Бобо прибавил скорость и почти нагнал грязный, помятый автобус, набитый людьми.

«Самолюбив, — подумал Артур. — Однажды погибнет в аварии».

«Икарус» вдруг притормозил. И снова рванул вперёд.

А перед «жигулями» выскочил с вытянутым полосатым жезлом затянутый в чёрную кожу человек. Сделал повелительный жест остановиться. Впереди у обочины ждал сине–жёлтый «мерседес» с мигалкой на крыше.

Бобо остановился, достал документы.

Но, видно, права и техпаспорт не особенно интересовали проверяющих. Два человека в штатском вышли из «мерседеса», неторопливо приблизились к «жигулям», с любопытством посмотрели на Артура. Приказали выйти.

Артура тщательно обыскали. Явно для проформы обыскали Бобо. Затем прошуровали всю машину. Из иностранных пакетов, взятых в багажнике, на сиденья были вытряхнуты подарки, которые Бобо привёз из Сирии: явно предназначавшаяся Ае кукла, восточные сладости, джин, виски, жестяные баночки с тоником, сигареты. Развернули свёрток, который дал Исмаил. Там оказалась какая‑то коробочка. Бросили обратно на сиденье. Молча пошли к «мерседесу».

— Извините, можно ехать? — несколько подобострастно спросил Бобо у человека с жезлом. Тот кивнул.

Ночь опускалась над миром. Нечастые встречные автомашины слепили светом фар. Знобящий ветерок влетал в окно.

— Пограничники, милиция часто проверяют. Ищут оружие, наркотики. Автобус не проверили. Меня проверили! Какая‑то сволочь настучала, что ли? Ничего не понимаю. Ну, вернусь в город, узнаю в чём дело! — кипятился Бобо. — У них самих надо было потребовать документы.

Артур помалкивал. Он уже отдавал себе отчёт в том, что причина обыска — он сам. Правда, догадаться, за чем именно идёт охота, не мог.

— Наверняка завистники из киностудии! — продолжал кипятиться Бобо. — Знают, что съездил за границу, сводят счёты, бездари! Кого обыскивают? Меня! Народного артиста республики…

— После драки кулаками не машут, — сухо заметил Артур.

— Но они и вас обыскали, мерзавцы! Моего гостя!

— Мне не привыкать… Далеко ещё ехать?

— До поворота семь километров. И там около тридцати. Правда, дороги практически нет. Песок.

Через семь километров они свернули с трассы в чёрную ночь пустыни. Звезды приветливо замигали кругом, словно заговорщики — мол, мы‑то знаем, что ты видел нас днём.

«Будь что будет, — думал Артур. — Кто‑то следит, интересуется, чего‑то ищет. Может, у меня больше поводов для волнений, чем у Бобо. Будь что будет!»

Машину тряхнуло. Она остановилась. Забуксовала.