Буддизм Религия - Семь даосских мастеров. Древняя традиция бессмертных

— Настоящее — это то, что истинно в своей сути. У каждого есть истинное сердце. Но если истинное сердце сбивается с Пути, оно перестает соответствовать своей собственной природе. У каждого есть истинное намерение. Но если истинное намерение сбивается с Пути, оно перестает соответствовать своей собственной природе. У каждого есть истинное понимание. Но когда истинное понимание отклоняется от изначальной природы, оно перестает быть истинным. Намерение, которое исходит из истинного сердца, — истинное намерение. Намерение, основанное на расчетах или стереотипах, — не истинно. Понимание, исходящее из истинного сердца , — истинное понимание. Понимание, завязанное на чувство собственной значимости, — не истинно. Что же такое истинное сердце? Истинное сердце — это наша изначальная природа. Истинное сердце стремится к доброте. Понимание и намерения исходят из сердца. Если сердце истинно, то понимание и намерения будут истинными. Культивировать истинное сердце — значит культивировать изначальную природу. Изначальная природа — это проявление естественного пути неба.

Многие из тех, кто заявляет, что культивирует Дао, так и не смогли избавиться от эгоистических мыслей. Но истинное сердце не может возникнуть там, где есть эго. Лишь в безмятежности и в отсутствии желаний становится возможно культивировать изначальную природу. Те, кто ищет Дао, должны начать с постижения разницы между истинными и неистинными намерениями, истинным и неистинным пониманием. Если вы постигнете эту разницу, то вы познаете истинное сердце. Намерения и понимание могут быть познаны через наблюдение за собственным поведением в повседневной жизни. Если ваши поступки не искренни, то истинное понимание отсутствует. Если слова лживы, то нет и истинных намерений. Если вы хотите культивировать Дао, вы должны искоренить привязанности, которые вы имеете, иначе они будут искажать ваши истинные намерения и истинное понимание. Пусть изначальная природа, а не эго руководит вашими поступками. Не сомневайтесь в вашем стремлении делать добро. И тогда истинное сердце, истинное понимание и истинные намерения начнут постепенно проявляться в вас — и вы будете не так далеко от Дао. Это наставления подлинной истинности.

Затем Бессмертный Люй научил Вана начальным методам внутренней алхимии: «закладыванию фундамента», «установке котла и печи», «разжиганию огня», «собиранию снадобья и запечатыванию сосуда». Ван низко поклонился и несколько раз поблагодарил Бессмертных. Бессмертный Люй сказал:

— Когда достигнешь Дао, поезжай в провинцию Шаньдун и найди семерых учеников, которым ты предназначен судьбой в учителя на пути Дао. Помни о семи золотых лотосах, которые мы доверили тебе.

И оба Бессмертных исчезли в луче яркого света. Л Ван продолжал стоять как вкопанный, глубоко погрузившись в свои мысли… Вдруг сзади послышались шаги. Ван обернулся и увидел двух слуг, бегущих к нему со словами:

— Хозяйка послала нас на поиски, обнаружив, что вас нет целый день. Она боится, что вы опять попали в неприятности. Господин, пойдемте домой, чтобы хозяйка не волновалась…

Ван пошел за слугами по направлению к дому, по пути снова и снова обдумывая наставления двух Бессмертных.

Придя домой, Ван сразу же направился в свою комнату и закрыл за собой двери. Его жена, услышав, что муж вернулся, поспешила к нему и нашла его неподвижно сидящим в глубокой задумчивости. Она мягко обратилась к нему:

— Муж мой, ты где-то бесцельно бродил целый день. А ведь если люди заметят твое необычное поведение, они поднимут тебя на смех — и ты сразу потеряешь всякое уважение в нашей деревне. Что же мне тогда делать?

Все это время Ван думал о том, что сказал ему Бессмертный Люй по поводу внутренней алхимии, и даже не заметил, что в кабинет вошла его жена и что-то говорит. Он очнулся лишь, когда услышал, как она сказала: «Что же мне тогда делать?» Он уставился на нее невидящим взглядом и забормотал:

— Что же мне делать? И что же мне делать?

Увидев, что Ван несколько не в себе, жена решила, что его лучше пока не трогать, и тихо вышла из комнаты. Оставшись один, Ван сказал сам себе:

— Если меня будут все время беспокоить, как же я смогу сосредоточиться и практиковать внутреннюю алхимию? Мне надо придумать, как защитить себя от всей этой суеты.

Он долго думал и решил, что притворится сумасшедшим: будто с ним случился удар и он потерял память и речь. Теперь, когда в его комнату кто-то входил, Ван начинал нести вздор и стонать, как от сильной боли, либо просто лежал на кушетке, тупо уставившись в одну точку. Увидев такое, жена Вана очень разволновалась и расстроилась. Она решила пригласить лучших друзей мужа в надежде, что они смогут понять, что с ним происходит. Придя, друзья стали расспрашивать Вана о его состоянии, но он лишь затряс головой, будто в припадке, застонал и замахал руками, а потом тяжело вздохнул и замер. Друзья переглянулись и вышли. Один из них сказал:

— Боюсь, что у нашего друга не все в порядке с головой. Похоже, он никого не узнает, да и говорить тоже не может. Я знаком с известным доктором из соседнего селения, который, вероятно, сможет ему помочь. Мы должны попросить доктора приехать и осмотреть Вана.

Услышав это, жена тут же распорядилась послать слуг за этим доктором.

Приехав, доктор тщательно обследовал Вана, но так и не нашел у него никаких иных отклонений, кроме странного поведения. В конце концов он провозгласил:

— Полагаю, у больного нервный срыв. Я пропишу ему кое-какие снадобья, которые быстро поставят его на ноги.

Друзья Вана ушли, а жена послала сынишку купить прописанные доктором лекарства. Мальчик быстро вернулся и понес чашку со снадобьем в комнату отца. Когда Ван увидел сына, принесшего лекарство, он закатил глаза и с угрожающей гримасой на лице стал приближаться к мальчику. Тот в ужасе быстро поставил чашку на столик у двери и стремглав выскочил из комнаты. С этого момента в комнату уже никто не заходил, кроме личного слуги Вана; остальные слуги опасались его непредсказуемого поведения. Жена поначалу часто заходила проведать его, но, увидев ее, Ван делал вид, что впал в оцепенение. К тому же ей пришлось взять на себя все заботы о делах, что с непривычки отнимало у нее много времени и сил. Так что вскоре и она перестала беспокоить мужа. Родственники и друзья со временем привыкли к «болезни» господина Вана и лишь говорили время от времени: «Вот как бывает… Человек был в полном расцвете сил, имел прекрасную репутацию, удача сопутствовала ему — и вот в одно мгновение поражен неизлечимым недугом. Как это печально!» Только личный слуга по долгу службы три раза в день приносил ему еду. Никто уже и не надеялся на скорое выздоровление Вана.