Бхагаван Раджниш - Книга осознания: Создайте свой собственный путь к свободе

Когда я учился в университете, я некоторое время жил у одного из моих преподавателей. Его мать была очень набожной индуисткой, совершенно необразованной, но очень религиозной.

Однажды холодным зимним вечером, когда в камине горел огонь, я сидел рядом и читал «Ригведу». Она вошла в комнату и спросила меня: «Что это ты так поздно читаешь?» Просто для того, чтобы подразнить ее, я сказал: «Это Коран». Она набросилась на меня, вырвала из рук «Ригведу» и бросила ее в огонь со словами: «Ты что, мусульманин? Как ты посмел принести в мой дом Коран!»

На следующий день я сказал ее сыну, моему преподавателю: «Похоже, твоя мать мусульманка». Ведь так обычно поступают мусульмане. Они сожгли одно из величайших сокровищ древнего мира, Александрийскую библиотеку. Огонь горел почти шесть месяцев; библиотека была настолько огромной, что прошло целых полгода, пока она не сгорела дотла. А сжег ее мусульманский калиф. Он рассуждал, как обычно это делают приверженцы религий первого типа. Он пришел с Кораном в одной руке и горящим факелом в другой и сказал библиотекарю: «У меня есть простой вопрос. Это такая большая библиотека, здесь хранятся миллионы книг...» В тех книгах было все, что человечество накопило к тому времени, и эти знания были гораздо больше, чем то, что мы знаем сейчас. В той библиотеке хранилась информация о Лемурии и Атлантиде. Там были все писания атлантов, континент которых ушел под воду. Это была самая древняя библиотека, огромное хранилище. Если бы она сохранилась до наших дней, человечество могло быть совершенно другим, ведь мы по сегодняшний день заново открываем многое из того, что уже было открыто до нас.

Этот калиф сказал:

— Если в этой библиотеке есть только то, что написано в Коране, тогда она не нужна; это излишество. Если же здесь больше того, что есть в Коране, то она вредна. И ее нужно сейчас же уничтожить.

Ее нужно было уничтожить в любом случае. Если здесь то же самое, что написано в Коране, то это никому не нужно. Зачем же без необходимости содержать такую большую библиотеку? Хватит и Корана. А если ты скажешь, что здесь хранится гораздо больше знаний, чем в Коране, то все эти знания наверняка неправильные, потому что истина — это Коран. С Кораном в одной руке он другой рукой поджег библиотеку — во имя Корана. Наверное, в тот день Мухаммед рыдал на небесах, ведь библиотеку сожгли в его честь.

Это первый тип религий. Всегда будь начеку, ведь такой упрямец живет в каждом из вас. Он есть в индуистах, в мусульманах, христианах, буддистах и джайнах — он живет в каждом. И каждый должен это понимать, чтобы не попасться. Лишь тогда ты сможешь воспринять другую религию.

Проблема с этим первым типом религий состоит в том, что мы почти всегда воспитаны именно такими религиями. Мы сформированы ими, поэтому нам они кажутся почти естественными. Индуист растет с мыслью о том, что все другие неправы. Даже если его учат быть терпимым, это терпимость человека, который «знает», по отношению к другим людям, которые «не знают». Джайн вырастает с верой в то, что прав только он; все другие — невежественны, сбиты с толку и блуждают в темноте. Эта установка так глубоко засела в головах, что люди забывают: это всего лишь условность и ты должен подняться над нею. Человек может привыкнуть к определенной установке, он будет думать, будто это в его природе, в этом заключена истина. Так что ему нужно быть очень бдительным и осторожным, он должен отыскать в себе малейшие проявления таких мыслей и не попасться в их ловушку.

Иногда мы напряженно трудимся, стараясь изменить свою жизнь, но все же продолжаем придерживаться религии первого типа. Изменение невозможно, ведь все твои попытки делаются на таком низком уровне, что это не может быть настоящей религиозностью. Религии первого типа только по названию религии; их не стоит так называть.

Характерная особенность этого типа — подражание. Такие религии настаивают на подражании: подражай Будде, копируй Христа, Махавиру — ну хоть кого-нибудь. Не будь собой, будь кем-то другим. И если ты очень упрям, то у тебя получится заставить себя быть кем-то еще.

Ты никогда не будешь кем-то другим. Наша глубинная сущность на это не способна. Ты останешься собой, но ты можешь так сильно постараться, что даже выглядеть будешь как другой человек.

Каждый рождается со своей неповторимой индивидуальностью, и у каждого есть своя собственная судьба. Подражание — это преступление, это злой умысел. Если ты попытаешься стать Буддой, ты сможешь выглядеть как Будда, можешь перенять его походку, его манеру речи, но ты только все пропустишь... Все, что жизнь была готова тебе дать. Будда бывает только один раз. Повторы не в природе вещей.

Существование — это такая творческая штука, что никогда ничего не повторяет. Ни теперь, ни в прошлом, ни в будущем ты не сможешь найти другого человека, который бы в точности повторял тебя. Такого никогда не случалось. Человек — это не механизм, подобно автомобилям Форда на конвейере. Ты — личность, индивидуальность. Подражание подобно яду. Никогда никому не подражай, иначе ты станешь жертвой религии первого типа, которая вовсе и не религия.

Кроме того, есть еще и второй тип религий. Он основан на страхе.

Человек боится: этот мир такой непонятный, а человек хочет чувствовать себя в безопасности. В детстве тебя защищают папа и мама. Но на свете много людей, их миллионы, которые никогда так и не становятся взрослыми. Они где-то застряли, поэтому им все еще нужны родители. Вот почему Бога называют «Отче» или «Мать». Людям нужен божественный родитель, он будет их защищать; они еще недостаточно взрослые, чтобы обходиться своими силами. Им нужна безопасность.

Ты, должно быть, видел маленьких детей с плюшевыми медведями или другими игрушками. Это может быть какая-то особенная игрушка или просто одеяло, все, что имеет для ребенка особую ценность. Того плюшевого мишку нельзя ничем заменить. Ты можешь сказать, что найдешь лучшего, но это не важно. Они так привязаны друг к другу — ребенок и «его» плюшевый мишка. Этот мишка неповторим; его ничем не заменишь. Он становится грязным, начинает вонять и разваливаться, но ребенок и дальше с ним носится. У тебя не получится заменить этого мишку новым и чистым. Даже родителям приходится с этим смириться. Даже они должны уважать чувства ребенка, ведь иначе он обидится. Если семья собирается в путешествие, родителям тоже приходится терпеть этого медведя; они вынуждены обращаться с ним почти как с членом семьи. Они знают, что это глупо, но для ребенка в этом есть свой смысл.

Что же значит такой плюшевый мишка для ребенка? В некотором смысле — это внешний мир. Вот он, вне ребенка; часть реальности. Конечно же, это не просто воображение, это не что-то иллюзорное; не мечта, он и вправду здесь, рядом. Но дело не только в осязаемости плюшевого мишки; с ним связано так много детских мечтаний. Это предмет, но он несет в себе так много личного, субьективного. Для ребенка он почти живой. Ребенок разговаривает с мишкой, иногда злится на него и швыряет его прочь, а потом говорит «Извини» и снова берет в руки. У мишки есть личность, почти как у человека. Без него ребенок не может заснуть. Он носит его, обнимает, ложится спать и чувствует себя в безопасности. С мишкой мир малыша — хороший, в нем все в порядке. А без мишки ребенок вдруг оказывается один.