Бхагаван Раджниш - Зеленая трава Дзен. Одинокая кукушка

Медитирующий человек выбрасывает сам из себя всю пыль, он не ждет, когда это сделает за него биологический сон. Он выбрасывает пыль сознательно, в полной осознанности. Тогда его сон становится глубоким безмолвием и глубокой осознанностью. Эта осознанность называется третьим глазом, но третий глаз - это всего лишь символ.

То, что мы делаем здесь каждый день в медитации... в течение двух минут вы выбрасываете груз почти шести часов. Это вопрос полноты. Не оглядывайтесь на людей и не гадайте, что они подумают о вас. здесь вас никто даже не слушает. Все люди так увлечены собою, каждый старается перекричать соседа! Это выбрасывание вздора уменьшит ваши сновидения. Если бы стали исследовать ваш сон, то результаты были бы иными. У вас будет меньше сновидений и дольше сон без таковых.

В вас возникнет новая действительность: тонкая линия осознанности, которая, по мере того, как вы продолжаете расти в медитации. Становится все толще. Наступает момент в огне вашей осознанности, когда все ваши сновидения сгорают и остается лишь сон без них. Тело спит, оно устало, и ему нужен отдых. Но ваше сознание никогда не устает. Оно ярко горит, изо дня в день.

«Что есть глаз того > кто спит?» - залал монах второй вопрос.

«Это глаз Буллы , - ответил Лжошу. - Глаз Закона - это глаз того, кто спит».

На самом деле, вы, когда спите, также душевно больны, как и в бодрствовании. Задумайтесь на минуту: здорово ли ваше бодрствование? Разве не гуляют в вас безумные мысли? Это мысли гнева, жадности, ненависти и собственничества. В вас мечутся тысячи диагнозов психических заболеваний, хотя вы пытаетесь скрыть это. Вы носите маску. Как вы прячете тело за одеждами, также вы прячете ум за улыбками, разглагольствованиями и милой болтовней с людьми. Ваш нездоровый ум говорит только для того, чтобы отвлечь внимание слушателя.

Я путешествовал по Индии почти двадцать лет. Это был хороший опыт. Я путешествовал в купе с кондиционером. Поэтому я в основном езди в одиночестве, но иногда мне попадался один пассажир. Он, как правило, тотчас же пытался завести разговор... и у меня появлялась блестящая возможность. Я рассказывал попутчику, как зовут меня, отца, деда, сколько детей у моего дяди. А попутчик только диву давался, потому что он спросил только, как меня зовут.

А я замечал ему: «Вы же наверняка спросили бы меня о всем этом. Вот я и вываливаю все сразу, чтобы мы могли потом помолчать. Ведь нам придется ехать вместе сутки...»

Попутчик смотрел на меня как на чудака, но я закрывал глаза. Иногда я открывал глаза и видел, что он делает.

Эти поездки были моими лабораториями с тысячами людей. Я не упускал ни одной минуты без наблюдения за происходящим. Пассажир принимался читать газету, но он злился на меня, хотя и не мог высказать свое недовольство, ведь я предупредил его: «Не говорите ни слова. Я удовлетворил ваше любопытство, рассказав вам все о себе, больше этого я не знаю».

Попутчик открывал и закрывал чемодан, открывал и закрывал окно. А я все это время наблюдал за ним. Он начинал задыхаться в купе с кондиционером, звал проводника и говорил ему: «Нельзя ли поместить меня в другое купе? Здесь я сойду с ума».

«Не понимаю, что тревожит вас», - отвечал проводник.

«В этом-то все и дело, - отвечал пассажир. - Никто не мешает мне. Этот господин просто сидит и смотрит на меня, словно я подопытный кролик. Я знаю, что мое поведение нездоровое. Но из-за него мне приходится что-то делать, иначе... Он обрубил наш разговор в самом начале. Он не стал беседовать со мной! Вот я и читаю газету, и злюсь при этом. Я открываю чемодан, хотя знаю, что делать это не нужно. Я перекладываю в нем вещи без всякой необходимости. Я иду без нужды в туалет и выгляжу глупо, понимая, что мне нечего там делать».

Меня знали почти все проводники, потому что я ездил на протяжении двадцати лет И каждый шофер, кондуктор и начальник станции... Проводник говорил мне: «Когда вы перестаните чудить? Это бедняга рехнется. Я знал с самого начала, что вы непременно заварите свою кашу».

Однажды ночью я уезжал из Бомбея. Меня пришли провожать около пятидесяти человек. В индийских поездах есть только один длинный вагон, который оснащен кондиционерами. Этот вагон поделен на крошечные купе. В одном купе был мусульманин, а в другом купе был брамин. Их можно различить по внешности. Брамина можно было узнать по знаку на лбу, а мусульманина по шапочке.

Проводник спросил меня:

- С кем вы хотите ехать? Один пассажир мусульманин, другой - брамин. Остальные купе заняты.

- С брамином мне будет веселее, - ответил я.

Проводник заметил:

- Вы никогда не устаете от поездок. И я знаю, что этот брамин попадет в неприятное положение.

Стоило мне войти в купе, как брамин, в манере все браминов, повалился мне в ноги и охватил их руками. Он решил, что я великий махатма, потому что пятьдесят человек на перроне, провожая меня, касались моих ног и надевали на меня гирлянды.

- Что вы делаете? - будто бы удивился я. - Я же мусульманин.

Брамин вскочил и сказал:

- Если вы мусульманин, так чего же вы не предупредили меня об этом? Вы мне всю ночь испортили. Теперь мне придется принимать ванну, и это в холодную-то ночь. Неужели вы не понимаете...

- А что мне было делать? - недоумевал я. - Я вошел в купе, а вы не дали мне даже слова вымолвить и стали хватать меня за ноги. Разумеется, вам придется принять ванну.

И брамин отправился холодной ночью принимать ванну. Вернувшись, он спросил меня:

- Вы в самом деле мусульманин?

- Я пошутил, - ответил я.

- Что значит, пошутил? - обиделся брамин. - Вода была ледяная.

- Я думал, вы поймете шутку, - сказал я.

- Вы поступили дурно, - выговаривал мне брамин. - Я был уверен, что вы не мусульманин. Но когда вы сказали, что вы мусульманин, я счел правильным поверить вам.

Брамин коснулся моих ног и сказал:

- Простите меня.

- Вам придется еще раз принять ванну, - известил я его.

- Что? Что случилось? - взметнулся он.

- На самом деле, я мусульманин, - признался я. - Разве вы не видите, что у меня борода?

Брамин посмотрел на меня и решил еще раз искупаться. Потом он сразу позвал проводника и спросил его:

- Нельзя ли найти мне другое место?

- Что здесь произошло? - поинтересовался кондуктор. - У вас какие-то неприятности?

- Неприятности? - протянул брамин. - Мне пришлось дважды плескаться в холодной воде среди ночи. Теперь я не могу уснуть, потому что не могу убедиться в том, что этот господин - мусульманин. По-моему, он не мусульманин.

- Насколько мне известно, он не мусульманин, - заметил проводник.

- Вы очень любезны, - сказал проводнику брамин. - Вы спасли меня... но он мучает меня.

- Я просто хотел проверить, настоящий вы брамин или нет, - объявил я.