Бхагаван Раджниш - Свет на пути. В синем небе нет следов

Но все это какие-то мирские уловки. Я хочу быть более прямолинейным. Я не хочу, чтобы что-то встревало между мною и вами — даже с целью напомнить вам. Мне нужен непосредственный контакт. Я категорически требую прямоты, без посредников, потому что ничто не действует так чудесно, как действует любовь.

Все мастера древности прибегали ко всевозможным уловкам, потому что они боялись любви. Их собственный страх перед любовью заставлял их потчевать вас третьесортными приемами. Я же не боюсь ничего и менее всего остального — любви.

Так что помните, что медитация в моем присутствии так легка, потому что в моем присутствии любовь свободна. Поэтому любите, где бы вы ни были. Любите людей,с которыми вы живете, любите небо у вас над головой, любите деревья, мимо которых проходите.

Просто любите и тогда, всякий раз, когда вы будете исполнены любви, вы увидите,что я иду рядом с вами, что я сижу рядом с вами, что я держу вас за руку — кто говорит, что я далеко? Вы тут же получите тому доказательство,потому что медитация будут стекаться к вам со всех сторон,она затопит вас. И если это случится с вами один раз, то потом вы сможете все повторить где угодно и когда угодно; вы потеряете последнюю зависимость.

Тогда вы больше не будете нуждаться в моем физическом присутствии. Это не будет означать, что вы перестали меня любить. Совсем нет — наоборот. Как можно любить без остатка, если вы в чем-то зависите от человека, которого любите? Любить тотально можно только тогда, когда зависимости нет и в помине.

Один из учеников Будды, Сарипутта, стал просветленным еще при Будде. Но он не стал говорить об этом Будде, он попытался скрыть свое просветление. Он попытался сделать то, что под силу только непросветленному.

В конце концов, Будда позвал его к себе и сказал:

- Сарипутта, перестань прикидываться. Хватит заниматься этой чепухой и говорить всякие глупости,чтобы скрыть свое просветление. Чего ты боишься? Почему прямо не расскажешь, что с тобой произошло?

Сарипутта сказал:

- Я и в самом деле очень боюсь. Я как мог долго откладывал просветление, потому что знал, что когда я стану просвет ленным, ты скажешь: «Сарипутта,теперь ты должен идти к людям и помогать им. Я тебе более не нужен,так чего же ты здесь околачиваешься?» Я как мог пытался избежать просветления,но оно случилось,и вот сейчас, когда ты об этом узнал,я прошу тебя: не прогоняй меня.

Будда сказал:

- Но ведь я тебе больше не нужен. Ты еще мог оправдывать свое присутствие рядом со мной все эти долгие годы тем, что без меня ты не стал бы просветленным. Но теперь ты им стал,так что оправданий у тебя больше никаких нет.

Послушайте же, что Сарипутта сказал дальше:

- Да, оправданий у меня больше нет, и ты мне больше не нужен. Но я хочу остаться с тобой, потому что ты — это ты, и именно твоя любовь сделала меня независимым — независимым даже от собственного мастера .. Я отказываюсь уходить. До сих пор я был возле тебя по нужде. Отныне же я буду возле тебя без всякой нужды. Впервые моя любовь настолько чиста — ни мотивов, ни желаний... одна лишь чистая благодарность.

Когда исчезает нужда, появляется благодарность. Когда исчезает зависимость, в вас зарождается великолепное чувство,что то,чем вы были и чем стали... расстояние было настолько велико,что объяснить, как вам удалось его пройти,можно только,если понять чудесную природу присутствия мастера. Поэтому когда вам будет сложно медитировать без меня, вспоминайте мою любовь к вам, вспоминайте вашу любовь ко мне.

Любовь преодолевает любые расстояния.

И вы увидите,что я с вами точно так же,как я с вами здесь — или даже еще ближе. И стоит вам только понять это хотя бы однажды, и этой проблемы у вас больше не будет: медитация будет вашей, где бы вы ни были, потому что это ваша же энергия. И все равно вы сможете приезжать ко мне.

Я не так суров, как Будда. Вы все наверняка видели мраморные статуи Будды. Он таким и был: холодным как кусок мрамора, даже при жизни. Прекрасный человек,невероятно чудесный человек, но очень холодный.

Я совсем другой.

Мое сострадание — это не сострадание человека, стоящего выше вас; мое сострадание очень человечно, потому что я понимаю, что такое черные ночи. Я сам через них проходил и я знаю, как сильно вы страдаете в них. Но тут решать вам самим: можно растягивать черную ночь до бесконечности, а можно положить ей конец, позволив солнцу в этот самый миг взойти и осветить вашу жизнь.

Я называю вас своими друзьями. Не забывайте это слово.

Я обещаю вам, что буду с вами всегда, когда буду вам нужен. Просто дайте мне быть нужным!

Вопрос третий:

Возлюбленный Ошо,

Министерство иностранных дел Германии запретило тебе въезд в эту страну. Не хочешь ли ты что-нибудь сказать по этому поводу?

Похоже, что больше ни одно государство не пустит меня к себе. Это отличный знак. Это значит, что меня начали признавать. Получив Нобелевскую премию, я не получу должного признания. Я буду признан только тогда, когда со мной будут поступать так, как поступила Америка, как поступила Индия, как поступает Германия. Я вот только слегка озадачен по поводу Германии. Я там никогда не был, поэтому естественно германские законы нарушить не мог. Это какой-то небывалый случай, что человек хочет попасть в вашу страну, которой он не причинил никакого вреда, и вы уже заранее решаете его не впускать,если вдруг он решит к вам приехать.

Страх властей указывает на безоговорочное признание ими отдельного индивида, не обладающего никакой властью вообще. Они наверняка грешны, наверняка за ними что-то водится, раз они так боятся,что одно мое присутствие их разоблачит.

Я бы сказал, что это добрый знак — мне это нравится. Я бы отказался от Нобелевской премии, потому что это все развлечения буржуазии, но я никогда бы не стал отказываться от столь замечательного признания — такое признание устраивает меня как нельзя больше.

Я бы хотел сказать вот какую вещь: Германия может сколько угодно не давать мне попасть на свою территорию, но они не смогут помешать мне попасть в сердца немцев,особенно — немецкой молодежи. И уж совсем разумеется, они не сумеют помешать мне позволить немецкой молодежи поселиться в моем сердце.

Моя работа невидима — мне и не нужно непосредственно быть в Германии. Любящие меня сами приедут ко мне куда угодно. И если их любовь достаточно сильна, они увидят меня возле себя. Мне не нужно для этого ехать в Германию — я все равно буду с моими санньясинами. Мое присутствие зависит от их любви, а не от виз, которые выдает правительство.

Этот случай попросту еще раз наглядно демонстрирует нищету ваших так называемых великих держав. Мы будем праздновать и радоваться в тот день, когда мне негде будет остановиться в этом мире. В этот день мы будем петь и танцевать от счастья, потому что это случится впервые в истории...