Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – II

Что касается Наполеона, Цезаря и Шекспира, то ни один из них не отличался добродетельностью, но тем не менее все они были великими людьми. Вы же утверждаете, что только высоконравственные люди могут быть великими, а порочные нет, но подобная точка зрения абсурдна. Все они, и Наполен, и Цезарь, и Шекспир, волочились за женщинами. Двое из них были крайне честолюбивы и неразборчивы в средствах. Наполеон был в высшей степени высокомерен и вспыльчив.

Шекспир был браконьером, Наполеон беззастенчиво лгал, Цезарю были неведомы угрызения совести.

Разве вы можете судить о том, что способствует, а что препятствует работе Бога? Ваши представления на этот счет кажутся мне еще очень наивными. Вы полагаете, что божественное преображение человека заключается в том, чтобы стать добродетельным человеком, хорошим мужем, сыном, отцом, гражданином и так далее? В таком случае, во мне самом не должно быть ничего божественного, поскольку я никогда не обладал подобными достоинствами, а людей, подобных X или Y, нужно считать Великими Божественными людьми, прошедшими Трансформацию.

Да неужели вы всерьез думаете, что такие люди, как Наполеон, Цезарь или Шекспир, не были великими и ничего не сделали для мира и осуществления космического замысла? Что их пороки и недостатки их характера помешали Богу использовать их в Своих целях? Что за нелепая мысль!

Почему Божественное должны беспокоить пороки великих людей? Оно ведь не надзиратель, который следит за соблюдением норм нравственности и порядка. Пока человек находится на уровне обычной природы, он неизменно имеет достоинства и недостатки, добродетели и пороки. Но как только он превосходит ее ограничения и обретает Божественную Природу, то добродетели и пороки для него просто перестают существовать, ибо Божественной Природе они несвойственны.

Добродетель и порок не имеют ничего общего с такими понятиями, как «свет» или «тьма», «истина» и «ложь». Духовный человек превосходит как пороки, так и добродетели, но нельзя сказать, что он превзошел истину и свет, если, конечно, не иметь в виду человеческую истину и ментальный свет. Нужно выйти за их пределы точно так же, как необходимо возвыситься над пороком и добродетелью.

Пороки это просто неконтролируемая энергия, используемая в неверных целях.

Великие люди обладают большей, по сравнению с остальными, энергией (ментальной, витальной, физической, любого рода), а эта энергия внешне проявляется и в виде того, что люди называют добродетелями, и в виде того, что они называют пороками.

Люди, наделенные выдающимися способностями, сильным интеллектом или мощным виталом, очень часто имеют и ярко выраженные, по сравнению с обычными людьми, недостатки. По крайней мере, несовершенства последних не так заметны, поскольку, соответственно масштабам их личности, они не так значительны.

Да, конечно. Многие из великих людей часто предаются столь же великим порокам, и даже не одному, а нескольким. Как правило, в обычной жизни они не являются образцом для подражания.

Является ли человек великой, прославленной или заурядной личностью – честолюбие остается честолюбием, и большинству людей оно необходимо, чтобы действовать энергично. Какой смысл называть одно из свойств человеческой природы пороком, если оно выражено слабо, и восхищаться им, когда масштабы его огромны?

Если человек очень тщеславен, то, что бы он ни делал, он чувствует приток энергии и ошибочно принимает эту энергию за большой талант. Это довольно распространенное заблуждение. Выдающиеся способности обычно бывают в одной или двух областях.

Это тщеславие, а не притворство, раз он действительно верит в свои выдающиеся способности. Если же он в них не верит, то тогда это притворство, а не тщеславие.

Большинство великих людей прекрасно сознают собственное величие.

[К чему стремятся животные:] Главным образом, к выражению эмоций и отклику на свои чувства, к удовлетворению своих желаний и телесных потребностей. Животные – это прежде всего витальные творения из всех живущих на земле, и разум их тоже является витальным. Всей их деятельностью управляют витальные силы, и воля, которой они обладают, по своей природе является витальной, а не ментальной.

Даже животные находятся в большей гармонии с окружающим их миром, чем человек. Единственное преимущество человека – это обладание более сложным сознанием и более разнообразными способностями (правда, чудовищно искаженными и извращенными из-за неправильного использования Разума), а также возможностью (пока еще мало используемой) достичь более высоких уровней сознания.

Человеческая жизнь и разум находятся в разногласии как с Природой (в отличие от животных), так и с Духом – они полны беспокойств, внутреннего разлада, противоречий, лишены гармонии и равновесия. Поэтому жизнь и разум человека можно рассматривать как нечто болезненное, если не сказать, что они сами и есть своего рода болезнь.

Растения обладают очень тонкой психической природой, но они могут выражать ее только через безмолвие и красоту.

[В чем секрет красоты цветка:] В его форме, цвете, аромате и еще в чем-то неуловимом, что невозможно передать словами.

Роза – далеко не единственный красивый цветок, есть множество других столь же прекрасных цветов; почти все цветы красивы.

Просто существуют различные градации и виды красоты, и в этом все дело. Роза – один из самых красивых цветов, благодаря богатству красок, ее чудесному нежному запаху, изяществу и великолепию формы.

Действительно, мир растений – и даже животных, – если его рассматривать с определенной точки зрения, может показаться намного лучше мира людей. Это из-за искажений ума человек становится хуже животного.

Да, сознание животных более бесхитростно и искренне. Конечно, животное ожидает какого-то ответа на свои чувства, но даже если его ожидание не оправдывается, привязанность к человеку все равно остается. Многие животные не перестают любить своих хозяев, даже если те плохо с ними обращаются, что говорит о достаточно сильном развитии психического, оказывающего влияние на витал.

Нередко у животных эмоциональное существо находится под более непосредственным влиянием психического, чем у человека, который может быть совершенно бесчувственным. Недавно в газетах я видел фотографию ручной тигрицы, которую вырастила какая-то семья, а потом отдала в зоопарк. Выражение печали на морде тигрицы, сидящей в своей клетке, одновременно кроткое и полное скорби, было настолько сильным, что, казалось, ее горю не было предела.