Шри Ауробиндо - Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I

Отметим теперь, что с небольшим, но важным изменением в языке Гита одинаково описывает как действие Божественного при осуществлении обычного рождения созданий, так и его действие в своем рождении в качестве Аватара. «Опираясь на свою собственную Природу, prakṛtim svām avaṣṭabhya , – скажет она позже, – Я различными способами высвобождаю, visṛjāmi , это множество созданий, беспомощных в подчинении управлению, осуществляемому Пракрити, avaśam prakṛter vaśāt ». Гита гласит здесь: «Основываясь на собственной Природе… Я рождаюсь при помощи своей собственной Майи, prakṛtim svām adhiṣṭhāya… ātmamāyayā , Я высвобождаюсь, ātmānam sṛjāmi ». Действие, которое подразумевается в слове « avaṣṭabhya », представляет собой сильное нисходящее давление, при помощи которого управляемый объект побеждается, угнетается, блокируется или ограничивается в своем движении или деятельности и становится беспомощным в подчинении управляющей силе, avaśam vaśāt ; Природа в этом действии становится механической, и множество ее созданий остаются беспомощными в этом механизме, они не являются хозяевами своих собственных действий. Напротив, действие, которое подразумевается в слове « adhiṣṭhāya », представляет собой жизнь внутри, но также положение на поверхности Природы и над ней, сознательное управление, совершаемое Божеством, живущим внутри, adhiṣṭhātrī devatā , в котором Пракрити не ведет беспомощного Пурушу через невежество, а скорее полна света и воли Пуруши. Следовательно, при обычном рождении то, что освобождается – создается, как мы говорим, – и есть множество созданий или становлений, bhūtagrāmam ; при божественном рождении то, что освобождается, создается само, представляет собой самосознающее, самосущее бытие, ātmānam ; ибо ведантическое различие между ātmā и bhūtani идентично различию между Бытием и становлением в европейской философии. В обоих случаях Майя – это средство творения или проявления, но в божественном рождении творение или проявление происходит при помощи собственной Майи, ātmamāyayā , не инволюции в низшую Майю невежества, а сознательного действия самосущего Божества в его феноменальном самопредставлении, хорошо осведомленного о своей деятельности и своей цели, – того, что Гита везде называет Йогамайей. В обычном рождении Божественное использует Йогамайю для того, чтобы закутаться в нее и спрятаться от низшего сознания, потому она становится для нас орудием невежества, avidyāmāyā ; но та же самая Йогамайя заставляет проявляться самопознание при возвращении нашего сознания к Божественному, это орудие знания, vidyāmāyā ; и так же она действует в божественном рождении – как знание, управляющее трудами, которые обычно совершаются в Неведении, и просвещающее их.

Язык Гиты показывает, следовательно, что божественное рождение – это рождение сознательного Божества в нашей человеческой природе, и оно, по сути, представляет собой противоположность обычному рождению, несмотря на то, что используются те же средства, потому что это не рождение в Неведение, а рождение знания, не физическое явление, а рождение Души. Это вхождение Души в рождение, как самосущего Бытия, сознательно управляющего своим становлением и не затерянного для самопознания в облаке неведения. Это Душа, рожденная в тело как Господин Природы, стоящий над ней и свободно действующий в ней при помощи своей воли, а не запутанный и беспомощно вращающийся в ее механизме; ибо Душа эта трудится в знании, а не в неведении, подобно большинству. Это тайная Душа, целиком выходящая из своего укрытия, чтобы полностью вступить во владение в человеческом теле, но уже как Божественный, рождением, чем обычно она обладает, только будучи скрытой за завесой как Ишвара, пока внешнее сознание перед завесой скорее находится во владении, нежели владеет, потому что здесь это частично сознательное существо, Джива, потеряно для самопознания и ограничено в своих трудах посредством феноменального подчинения Природе. Аватар [25], следовательно, представляет собой прямое проявление Кришной в человеческой природе божественной Души, этого божественного состояния бытия, к которому Арджуна, человеческая душа, существо наивысшего человеческого типа, Вибхути, призван Учителем подняться и к которому он может подняться, только выкарабкавшись из неведения и ограниченности своей обычной человеческой природы. Это проявление свыше того, что мы должны развивать снизу; это нисхождение Бога в то божественное рождение человеческого существа, в которое мы, смертные создания, должны взбираться; это привлекательный божественный пример, данный Богом человеку в самом типе, форме и усовершенствованной модели нашего человеческого существования.

Мы видим, что тайна божественной инкарнации в человеке, принятия Божеством человеческого облика и человеческой природы, с точки зрения Гиты, представляет собой лишь другую сторону вечной тайны самого человеческого рождения, которое, по сути, хотя и не в своем феноменальном выражении, всегда является таким же сверхъестественным принятием на себя Богом человеческого облика и природы. Вечное и универсальное «Я» каждого человека есть Бог; даже его личное «я» – тоже часть Божества, mamaivāṁśaḥ , – конечно, не доля и не фрагмент, поскольку мы не можем представить себе Бога расколотым на мелкие кусочки, а частичное сознание единственного Сознания, частичная сила единственной Силы, частичное наслаждение бытием мира посредством единого и универсального Наслаждения бытием и, следовательно, в проявлении или, как мы говорим, в Природе – ограниченное и конечное бытие единственного бесконечного и беспредельного Бытия. Печатью этого ограничения является неведение, которое заставляет человека забыть не только Божество, из которого он выходит, но и Божество, вечно присутствующее в нем, живущее в тайном сердце его собственной природы, пылающее подобно скрытому Огню на внутреннем алтаре собственного храма человеческого сознания.

Человек невежественен, потому что на глазах его души, да и на всех ее орудиях лежит печать той Природы, Пракрити, Майи, посредством которой он был проявлен из вечного бытия Бога; она отчеканила его словно монету из драгоценного металла божественного вещества, но покрыла прочным слоем сплава своих феноменальных качеств, отмеченного ее собственным клеймом и меткой животной человеческой природы, и несмотря на то, что присутствует на нем и тайный знак Божества, он поначалу неразличим, всегда с трудом поддается расшифровке и в действительности его можно обнаружить только путем того посвящения в тайну нашего собственного бытия, которое отличает человеческую природу, направленную к Богу, от земной человеческой природы. У Аватара, божественно рожденного человека, подлинный материал, из которого он сделан, сияет сквозь оболочку; печать присутствует здесь лишь для формы, видение – это видение тайного Божества, сила жизни – это сила тайного Божества, и она прорывается через печати человеческой природы; знак Божества, внутренний знак души, не внешний, не физический, способен прочесть каждый, кто хочет или может видеть; ибо асурическая природа всегда слепа по отношению к этим вещам, она видит тело, а не душу, внешнее существо, а не внутреннее, маску, а не Личность. В обычном человеческом рождении преобладает природный аспект универсального Божественного, принимающего на себя человеческую природу; в инкарнации свое место занимает божественный аспект того же феномена. В одном Бог позволяет человеческой природе завладеть его частичным бытием и властвовать над ним; в другом Бог завладевает своим частичным типом бытия и его природой и божественно властвует над ним. Кажется, Гита говорит нам, что это происходит не благодаря эволюции или восхождению, как это бывает с обычным человеком, не возрастанием в божественное рождение, но прямым нисхождением в материал человеческой природы и принятием его форм.