Элиза Дальян - В поиске чудесного: Исцеление осознанностью

Рассказывая о духовных традициях и мастерах, Ошо подчеркивал необходимость соединения двух путей — любви (внешней преданности) и медитации (внутренней дисциплины). Он учил, что один из этих путей приведет к другому — и в конце концов к самореализации, но объединение этих путей значительно обогатит жизнь человека. Он учил, что жизнь, полная преданности, но лишенная осознанности и дисциплины медитаций становится пустой. А жизнь медитирующего, в которой нет сердца и преданности, — эгоистична. Кроме того, он говорил, что новый путь приведет к рождению Нового Человека, которого он называл «Зорба-Будда». «Зорба» — так звали главного героя романа Никоса Казандзакиса «Грек Зорба». Это человек, который открытым сердцем принимает жизнь со всеми ее радостями и тревогами. Будда — это человек, живущий осознанно, ему присущи внутренняя мудрость, бдительность и сострадание. То есть Ошо призывал нас жить наполненной и осознанной жизнью, без подавления, предрассудков, ложных убеждений и суждений и навязанных идеологических установок.

Я сочла его учение рациональным, революционным и новаторским. Я поняла, что никогда не смогу достичь единства и целостности, отрицая какую-то часть себя.

Ошо не только предложил новый путь развития, но и разработал новые техники медитации, которые помогают ищущим самим постичь Высшую истину. Активнее всего я практиковала три медитации: Динамическую, Кундалини и Надабрахма — они оказали на меня самое глубокое воздействие. Практикуя эти медитации, я веко- ре ощутила, как вырос уровень энергии в моем теле, и почувствовала, что мне все лучше удается наблюдать за умом и эмоциями.

Чем больше я медитировала, чем глубже погружалась в себя, тем больше понимала, что ничего не знаю. Мне казалось, что Ошо, как никакой другой современный учитель, мог бы помочь отыскать истину такому крайне взыскательному и капризному старому ищущему, как я. Мне хотелось отправиться в Индию и встретиться с ним лично, но у меня не было на это средств. И все же я не теряла надежды, поскольку где-то в глубине души чувствовала, что однажды он приедет в Северную Америку. И я не ошиблась. Через три года, в 1981 году, он приехал в Соединенные Штаты.

В марте 1982 года я написала Ошо письмо с просьбой дать мне новое имя в знак моей приверженности духовному пути. Он дал мне новое имя — Дживан Мада, которое характеризовало потенциал моей души в этой жизни. На санскрите Дживан означает жизнь, а Мада — экстаз, восторг, блаженство. Вскоре я стала готовиться к личной встрече с Ошо, собираясь полностью посвятить себя медитациям в его обществе. Самостоятельные медитации — дело хорошее, но когда ты живешь обычной жизнью, крайне сложно сосредоточиться исключительно на духовном развитии, ибо такой образ жизни не слишком вписывается в общепринятые нормы. В июле 1982 года я прибыла на ранчо Биг Мадди в Орегоне — пустынный участок земли площадью в 65 тысяч акров, где Ошо вместе с пятью тысячами учеников строил небольшое поселение для общины ищущих.

ххх

Все вновь прибывшие должны были выставить свой багаж, чтобы специально обученные собаки проверили его на наличие наркотиков и оружия. Наркотики в коммуне были запрещены, а поскольку Ошо несколько раз угрожали убить, охрана была усилена. Но, несмотря на эти формальности, атмосфера была теплой и дружеской, а обитатели коммуны сделали все, чтобы их гости чувствовали себя комфортно. Когда досмотр был окончен, нас провели к новому месту обитания — большим палаткам, установленным на деревянные платформы. На наших спальных мешках лежали записки с приветственными словами.

По территории ранчо были разбросаны одно- и двухкомнатные хижины в форме буквы А, встроенные в горный ландшафт, несколько капитальных строений, где жили постоянные обитатели ранчо, небольшая гостиница, магазин с ресторанами, книжная лавка и киоск, где продавали мороженое, — весьма популярное место в жаркие летние месяцы.

Я ощутила теплый прием не только со стороны людей — казалось, что сама природа приветствует меня: пустынные пейзажи Орегона напоминали мне о родной Армении. В течение дня температура здесь достигала 45°С, а ночью резко холодало до 10°С. Земля была сухая и неплодородная, и все же под кронами кипарисов кипела своя невидимая жизнь. В воздухе, свежем и кристально чистом, стоял пьянящий аромат сухой травы. Небо ночами казалось таким близким, что мне хотелось коснуться ближайшей звезды. По ночам и в предрассветные часы частыми гостями ранчо были олени и койоты; олени заходили сюда в поисках зелени, а койоты охотились на мышей и водяных крыс, в изобилии водившихся в этих местах. На небольших живописных прудах, созданных стараниями обитателей ранчо и разбросанных вдоль протекающих по территории ручьев, во время перелетов на юг останавливались на отдых стаи канадских гусей. Несмотря на то что на ранчо постоянно находилось около двадцати тысяч человек, я чувствовала глубокий покой этих мест и тишину, окутывающую холмы.

На следующий день я впервые увидела Ошо. Это случилось во время одного из его знаменитых приветствий новичкам. Меня переполняли ожидания: мне казалось, что сейчас случится нечто необычайное, и в предвкушении я закрыла глаза. Услышав, что его машина приблизилась ко мне, я открыла глаза и поняла, что он меня уже поприветствовал и теперь обращается к следующему человеку. Я очень огорчилась, что мне не удалось встретиться с ним взглядом, и, ощущая себя совершенно разбитой, легла на траву. Когда я закрыла глаза, то увидела шар яркого света и его улыбающееся лицо. Он посмотрел на меня и сказал: «Почему ты такая серьезная? Радуйся, празднуй!» Я тут же осознала, насколько серьезно отнеслась к происходящему, и откуда-то из глубин моего существа, снизу живота, вырвался неконтролируемый смех. Я все смеялась и не могла остановиться, а мое тело заполнило глубокое ощущение света и радости.

На следующее утро я вновь увидела Ошо — в самом большом здании ранчо, которое называлось «Будда- холл», собрались сотни ищущих. Во время праздников, проводившихся четыре раза в год, здесь помещалось до двадцати тысяч человек. В предвкушении утренней медитации я проснулась в пять утра и увидела, что перед входом в Будда-холл уже выстраиваются люди. Ошо появился в восемь. Когда мы сидели в медитации, он посмотрел на меня (я сидела достаточно близко, чтобы видеть его глаза), и я без всякой на то причины стала плакать. Я проплакала все два часа, пока он сидел с нами в медитации. Я почувствовала, как его безусловная любовь и приятие смывают тысячелетние залежи боли и страданий, накопленных мной за многие жизни на Земле. Через слезы ко мне пришло глубинное знание — я поняла, что знала его раньше. Казалось, это он призвал меня вернуться на путь.