Александр Берзин - Принятие посвящения Калачакры

В рамках тантрического контекста для успешного мысленного представления чего-либо требуются два главных фактора: ясность видимости и гордость. «Гордость» означает уверенное чувство или ощущение тождественности. Во время мысленных представлений мы стараемся почувствовать, что наш духовный мастер и мы сами действительно являемся образами будды, место, где мы находимся, это действительно мандала, а то, что мы рисуем как происходящее, случается по-настоящему, хотя, конечно, мы не должны терять из видимости разницы между реальностью и фантазией. Великие мастера медитации советуют, что в начале намного более важно иметь эту гордость или чувство действительности, чем иметь ясность деталей. Хотя нам необходим по крайней мере приблизительный умственный образ как основа для обозначения содержания нашего мысленного представления, не нужно беспокоиться относительно мелких деталей. Их ясность возрастает постепенно как функция ознакомления и сосредоточения. Беспокойство относительно всех правильных пунктов, которые нас просят представить во время посвящения, только заставит нас почувствовать себя подавленными, потерянными и раздраженными.

Чтобы избежать этого типа неудовлетворенности, надо не беспокоиться о конкретных особенностях, а сосредоточиться вместо этого на создании глубокого чувства тождественности и местонахождения нас самих и нашего учителя. Наш духовный мастер — это Калачакра, образ будды. Неважно, можем мы видеть его или ее с двадцатью четырьмя руками, не это составляет суть дела. Суть дела — это чувство, распознание этого человека как совершенно просветленного существа. Более того, мы сами являемся чистыми образами — мы более не обеспокоены своим весом или волосами. И мы пребываем в символическом мире Калачакры — мы более не заботимся об украшении или удобстве комнаты или палатки, в которой находимся.

Мысленное представление, визуализация, не является вариантом самогипноза или основанной на фантазии терапии. Фундаментом этих мысленных представлений является тантра основы — то есть вечно длящийся поток сознания ясного света. Сознание ясного света обеспечивает каждое индивидуально взятое существо непрерывной последовательностью из жизни в жизнь и в состояние будды. Подобно небу, свободному от облаков, оно не запятнано омрачающими эмоциями или подходами, которые приходят и уходят, временно приводя сознание в заблуждение. Таким образом, сознание ясного света — это то, что дает возможность достичь просветления — состояния, в котором заблуждение и его инстинкты всецело отсутствуют. Сознание ясного света также является основанием для всех способностей и качеств просветленных существ. Оно дает возможность всеведущему сознанию знать все и всех одновременно, с полным пониманием, и иметь всецелую любовь и заботу относительно всех существ.

Так же, как мы можем наложить обозначение «я» на комплекс совокупностей своего обыденного тела, мыслей, эмоций, подходов и сознания ясного света, на основе которого все они пребывают, и чувствовать, что этот комплекс — «я», мы можем делать то же с самой этой основой ясного света как вместилищем или сосудом для нашего будущего достижения просветления. Когда мы получаем или даже наблюдаем посвящение в конкретной тантрической системе, мы представляем собой этот «аспект вместилища» нашего сознания ясного света с формой различных образов будды, которые мы воображаем, исходя из этой тантрической системы. Мы даем обозначение «я» своему сознанию ясного света с этой воображаемой формой и — на основе этого достоверного обозначения — мы искренне чувствуем, что это действительно я. И это не ложь. Это подобно тому, как мы называем своего малыша большим мальчиком, когда он делает свои первые шаги.

Подобно этому, когда мы получаем посвящение от тантрического мастера, мы получаем его не от его или ее обыденного тела, ощущений или эмоций, а от его или ее сознания ясного света как основы для просветления. Мы воплощаем это, представляя своего учителя как образ будды. Даже если мы не принимаем этого учителя как своего тантрического мастера и просто посещаем посвящение как наблюдатели, мы выказываем свое уважение и понимание происходящего, созерцая данного учителя в таком аспекте и форме. Сходным образом, точно так же, как мы можем дать обозначение месту посвящения как аудитории или шатру, мы можем так же достоверно обозначить его и как место посвящения, вне зависимости от того, являемся ли мы участником или наблюдателем. Мы выражаем это в том, что представляем, как оно проявляется в форме дворца мандалы.

Давайте обоснуем для себя, что мы способны к представлению таких вещей и чувств, что они реально таковы, даже если мы не можем видеть их своим мысленным оком в живых деталях. Например, каждый имеет ощущение бытия мужчиной или женщиной, американцем или швейцарцем или человеком другой национальности. Если мы возьмем этот момент и постараемся ощутить, кто мы есть, мы обнаружим, что нет необходимости вызывать в памяти умственную картину или говорить какие-то слова, чтобы обрести ощущение бытия человеком конкретного пола или национальности. Это то чувство тождественности, которое мы применяем при поддержании «гордости» в мысленном представлении, без разницы, представляем ли мы самих себя или кого-то другого.

Мы можем раскрутить в себе представление, что некто является медсестрой, например рисуя картину, как она носит белый халат и держит термометр, но это только символизирует ее образ. Более важные вещи — это наше признание и восприятие ее медсестрой. Без них белый халат, термометр не имеют для нас отношения к делу и могут быть просто маскарадом. Далее, если, когда нам жарко и мучит жажда, мы можем вообразить стакан холодного апельсинового сока и его вкус, то у нас есть рабочий материал для того, чтобы быть способными вообразить что угодно. Просто нужно развивать эти умения. Это потребует просто времени, практики и терпения. Это не так уж трудно.

Относительно нашего местонахождения — мы все, когда идем или едем на работу, можем чувствовать, что находимся на пути к своей работе. Видим мы или нет здание, где работаем, своим оком ума, неважно, — мы знаем и чувствуем с глубокой убежденностью, что наше здание — вон там. То же самое происходит и с чувством, что мы находимся около дворца мандалы. Кроме того, когда мы опоздали на работу и стоим перед своим зданием, у нас может быть чувство, что начальник сидит на четвертом этаже, ожидая нас, неважно, отчетливо ли мы визуализируем его или ее, или нет. То же самое верно и для мысленного воображения своего тантрического мастера на одном из верхних этажей мандалы.