Франческа Фримантл - Сияющая пустота. Интерпретация Тибетской книги мертвых

Стих, посвящённый бардо жизни, напоминает нам о том, что рождение в мире людей — редчайший и драгоценнейший шанс, упускать который не следует. Мы должны воспользоваться этой возможностью, чтобы встать на путь духовности, в котором и заключается весь смысл жизни. Слушание, размышление и медитация — три обязательных элемента буддийского пути. Во-первых, разумеется, о существовании и предназначении пути нужно услышать. В широком смысле это значит узнать о нём из любого источника — например, из книг или фильмов. Но слушание в буквальном смысле, когда ученик с открытым сердцем внимает словам учителя, оказывает ни с чем не сравнимое действие. Особенно это важно в системе ваджраяны, где гуру воплощает собой всю традицию и, излучая адхиштхану, передаст ученику не только букву учения, но и его дух, то есть заключённые в нём энергию и вдохновение. Вспомним, какое важное место отводится адхиштхане в тексте «Освобождения посредством слушания».

Во-вторых, услышанное следует тщательно обдумать, задавая вопросы, чтобы прояснить то, что осталось непонятным, и проверяя новые знания на личном опыте. О воспринятом учении следует много и основательно размышлять; следует вспоминать о нём как можно чаще, чтобы оно пустило в нашем сознании глубокие корни. К интеллекту в буддизме относятся с большим уважением: считается, что его нужно развивать и использовать должным образом как один из инструментов, служащих трансценденции. Ни одно из положений буддийской философии нельзя назвать сугубо теоретическим. Все философские принципы буддизма призваны приучать нас к тому типу мышления, который необходим для опыта медитации. Некоторые буддийские концепции и практические методы кажутся чрезвычайно сложными, но объясняется это лишь чрезмерно сложным устройством нашего обусловленного разума. Мы прожили неисчислимое множество жизней во власти невежества, так что устранить все накопившиеся препятствия на пути к пониманию теперь нелегко. И столь же сложно проникнуть в глубинные потаённые истоки смятения, в котором привычно пребывает наш ум. Но старательные раздумья и рассуждения помогут нам убедиться в правоте учения и обрести искреннее доверие к буддийскому пути. И в-третьих, всё, что мы услышали и обдумали, необходимо воплотить на практике посредством медитации. Медитация — это не интеллектуальное осмысление учения, а нечто неизмеримо большее. На этом этапе мы должны отказаться от рациональной, понятийной составляющей сознания, и тогда перед нами откроется путь к непосредственному, интуитивному опыту. Медитация — это непосредственная работа с сознанием и внутренними энергиями по правилам избранной медитативной техники. В процессе медитации мы освобождаемся от иллюзий, и кармическая цепь причин и следствий разрывается. Наше сознание преображается и начинает действовать по-иному, чем в обыденной жизни. Вот почему для этого состояния в рамках бардо жизни выделяется особое бардо — бардо медитации.

Сущность духовной практики в каждом из бардо сводится к тому, чтобы воспользоваться сложившимися в нём обстоятельствами как средством для пробуждения. В стихе, посвящённом бардо жизни, сказано, что путь к пробуждению здесь ведёт через ум и явления. Явления — это всё, что доступно пяти телесным чувствам, а явления в сочетании с умом составляют всю сферу нашего опыта. Следовательно, в основу духовной практики в бардо жизни ложится весь жизненный опыт. Может показаться, что явления внешнего мира не имеют ничего общего с мышлением, так как мы привыкли разделять весь свой опыт на субъективный и объективный. Но постепенно мы поймём, что два эти вида опыта неразрывно связаны и что все явления суть не что иное, как свободная игра ума. Гуру открывает ученику истинную сущность ума путём непосредственной передачи опыта в соприкосновении и слиянии сознаний, которого легче всего достичь именно в этом бардо — бардо нашей нынешней жизни.

«Трикайя» (буквально — «три тела») — это три измерения пробужденного состояния: его абсолютная сущностная пустота, зримое проявление его светоносной природы и его телесное воплощение в мире. Подробно о трикайе и её роли в контексте буддийского пути будет рассказано в главе 9. Следуя по этому пути, мы в конце концов осознаем, что истинная природа ума и явлений есть первозданное состояние буддства. Всякий человек по своей природе — будда, а потому три аспекта трикайи — это естественные спонтанные проявления нашей истинной сущности.

Бардо сна и бардо медитации включаются в бардо жизни. Сновидения делают иллюзорную природу жизни более очевидной, а медитация открывает путь к восприятию жизни в истинном свете. Я решила изменить традиционный порядок перечисления бардо и описать сначала бардо медитации, чтобы читатель сразу познакомился с некоторыми идеями, необходимыми также и для понимания бардо сна.

Медитация — это состояние повышенной ясности сознания и обострённого восприятия, качественно отличающееся от нашего обыденного состояния сознания. Это разрыв в сплошном потоке наших беспорядочных мыслей, разрыв полного самоотождествления с «эго». В данном контексте Трунгпа Ринпоче интерпретирует медитацию не как формализованную медитативную практику, а как врождённую функцию сознания, как некую природную способность, позволяющую с полной ясностью видеть вещи такими, как они есть. Все мы испытываем такие спонтанные вспышки открытого восприятия реальности; но многие игнорируют их или пытаются подавить, а подчас даже пугаются, принимают их за признаки сумасшествия. В наши дни люди перестали ценить подобные состояния, и теперь вне духовных традиций мы не находим контекста для адекватного их понимания. Человеку, не следующему духовным путём, они внушают тревогу и кажутся опасными, поскольку в свете их ценность так называемого реального мира становится весьма сомнительной. Однако заметим, что существует опасность чрезмерной привязанности к таким естественным медитативным состояниям, как и вообще к медитации любого рода в рамках любой традиции. Тогда медитация может превратиться в ловушку и, вместо того чтобы даровать нам прозрение, только привязать нас к сансаре ещё крепче.