Франческа Фримантл - Сияющая пустота. Интерпретация Тибетской книги мертвых

Переживания такого рода суть краткие проблески «состояния беспредельности». Это состояние — истинная сущность сознания, но нас постоянно отвлекают от него, смущают и приводят в смятение беспорядочные эмоции, рождающиеся из невежества. Чтобы спокойно пребыть и утвердиться в «состоянии беспредельности», необходимо приучать ум к порядку. В стихе, посвящённом этому бардо, идёт речь о том конкретном методе медитации, принятом в ваджраяне, который состоит из двух этапов: «творения» и «достижения совершенства». Этот метод называется «божественной» йогой — практикой единения с божеством.

Значение божеств в системе ваджраяны постепенно прояснится в следующих главах, а подробно о них речь пойдёт в части II. Здесь же следует указать на одну терминологическую проблему, возникающую в этой сфере. Дело в том, что одним и тем же словом, происходящим от санскритских дэва (бог) и дэви (богиня), обозначаются как божества сансары, так и божества пробужденного состояния. Божества сансары — это боги и богини, встречающиеся во всех древних религиях: индийских, дальневосточных, древнегреческих, древнеримских, кельтских и т. д. О том, что они принадлежат сансаре, а не просветлённому состоянию, свидетельствует хотя бы тот факт, что верующие считают их реально существующими во внешнем мире; иными словами в культах этих божеств не были развиты представления о сущностной пустотности и отсутствии «я». В монотеистических религиях — иудаизме, христианстве и исламе — все эти божества заменены единым Богом-Вседержителем, но, как уже отмечалось, такой подход считается в буддизме лишь одной из форм реакции на сансарическое чувство «я» (см. главу 2). Божества пробужденного состояния тождественны буддам: они суть живые образы просветления в его разнообразных аспектах и функциях. Каждое из них воплощает собой ту или иную частную характеристику буддства, но при этом каждое в своём роде совершенно. Конкретное божество, избранное буддистом как средоточие медитативной практики, символизирует полное просветление — сущность всех божеств; в нём воплощена пробужденная природа самого практикующего, его собственная божественность. В переводе «Тибетской книги мёртвых» мы сохранили тибетское обозначение такого божества — идам , но здесь я называю его «избранным божеством» (буквальный перевод санскритского эквивалента — « иштадэвата »).

На стадии «творения» медитирующий посредством творческой медитации, то есть с помощью воображения, преображает обыденный мир в мир священный. Нередко этот этап называют «визуализацией», но зрение — лишь один из множества элементов творческого процесса. Уильям Блейк называл воображение «Божественным Зрением», и в контексте медитативного творчества эту способность следует трактовать именно так. В процессе творчества участвуют все наши чувства, всё тело, речь и сознание медитирующего. В основе этой формы медитации лежит непосредственное ощущение присутствия божества и убеждённость в том, что мир этого божества реален. Сформировать и закрепить эту убеждённость помогает детально разработанная образность. Каждая деталь иконографии обладает особым символическим смыслом, а следовательно, напрямую связана с пробужденным состоянием сознания. В медитации этого типа мы преуспеем лишь тогда, когда будем готовы отказаться от обычных представлений о себе и мире, признав их иллюзорность. Тогда мы поймём, что на самом деле постоянно творим свой обыденный мир из беспорядочных, ограниченных и призрачных фантазий. Так не лучше ли сотворить вместо него мир просветлённый, прибегнув к методам тантрического воображения?

На протяжении всей стадии «творения» медитирующий не должен ни на мгновение забывать, что все эти божества на самом деле невещественны и неотделимы от него самого: все они — лишь стихийные проявления пустоты, лишь игра пробужденного сознания. Все формы, предстающие перед его мысленным взором, сотканы из света, подобно радугам. Так устоявшиеся представления о физической реальности постепенно ослабевают, и даже собственное тело медитирующий начинает воспринимать как невещественное. И в какой-то момент божества со всем своим окружением снова растворяются в пустоте, а медитирующий погружается в безобразную медитацию. В этом и заключается сущность второй стадии — «достижения совершенства». Творение и растворение идут рука об руку с самого начала медитации, но на заключительной её стадии растворение выступает на первый план и обретает такую же мощь и глубину, какими на первом этапе обладало творение.

«Достижение совершенства» — двойственный процесс: часть сознания выполняет йогические приёмы, позволяющие работать непосредственно с тонкими жизненными энергиями (см. главу 9), а часть — просто пребывает в естественном состоянии полной пробужденности. Техники йоги позволяют осознанно испытать тот процесс внутреннего растворения, который совершается в момент смерти и кульминацией которого является восприятие сияния. Затем, всё ещё пребывая в медитации, йогин или йогини принимает облик своего избранного божества, именуемый «иллюзорным телом». И наконец, возвращаясь к обыденному состоянию сознания, он мыслит это иллюзорное тело проявляющимся в физической форме. На стадии «достижения совершенства» разворачивается процесс, подобный последовательности «смерть — посмертное состояние — перерождение». Сходную последовательность представляют собой три этапа бардо сна: сон без сновидений, сон со сновидениями и пробуждение. Упражняясь в прохождении этих фаз сначала в медитации, а затем во сне, практикующий постепенно понимает, как сделать свою смерть путём к освобождению. Навыки, необходимые для выполнения наставлений ко всем прочим бардо, можно приобрести только в бардо медитации.

«Шесть йог» Наропы представляют собой систематические указания ко всему этому процессу. Практикуются они, главным образом, в «новых» школах, восходящих к позднему периоду распространения дхармы в Тибете. Свои методы работы в данной области существуют и в «старой» школе ньингма. Но в стилевом и методологическом отношении эти направления заметно различаются. Комментарии к «шести йогам» по большей части очень сложны, и, без сомнения, практиковать эти техники без серьёзной подготовки невозможно. А трактаты школы ньингма, такие как «Естественное освобождение» или труды Ринпоче Трунгпы, посвящённые бардо, напротив, могут показаться очень простыми, однако это обманчивое впечатление: идеи буддийского учения излагаются в них так искусно и вдохновенно, что постоянно напоминают о присутствующей в каждом из нас здесь и сейчас природе будды.