Бидия Дандарон - Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо

В 1975 году текст садханы Красного Ямантаки был переведён.

Виктор Пупышев в 1968 году получил посвящение от аграмбы Гатавона на Невском проспекте у Казанского собора. В дальнейшем слушал проповедь и получал наставления от Бидии Дандаровича. При этом Гатавон был всегда недалеко. Виктор считал своим коренным учителем Гатавона. Но испытывал при этом некоторые сомнения. В ответ на вопрос об этой неопределенности Бидия Дандарович прямо сказал ему: "Я — твой коренной Учитель!" Но алтарь Виктора так и оставался центрированным на Гатавоне.

Однажды рано, часов в шесть утра, Железное, Мялль, я и Лавров поехали будить Виктора. "Разбудили", уже проникнув в квартиру, без его помощи. Алтарь — как всегда. Виктор вышел к белоснежным "пропилеям", так называли сдвоенный сортир во дворе, мимо которого приходилось каждый раз проходить, чтобы попасть в дом.

Железное — Юре Лаврову: "Неси таз с помоями"; тот принёс. "Убери портреты Учителей". И Юра вылил содержимое таза на алтарь. Пришёл Виктор, увидел, сели. Молча сидели часа два. Наконец, мы с Юрой поднялись и вышли.

А далее был гневный сокшод. Взяли ночной горшок и приготовили в нём "адскую" смесь, как написано. Пришло время вечера. Бидия

Дандарович встречает Сашу словами: "Что вы там делали? Я задохнулся от запаха мочи". Железное потом объяснил: "Забыл мантру (ХРИ СТРИ…) прочесть". "Алэямлэ" в названии этого эпизода — это начальные слова из ритуала приготовления амриты ("Из пространства возникает воздушный мандала,…"), входящего в сокшод.

Однажды Дандарон шёл по улице в Улан — Удэ с Лавровым. Разговор шёл о смерти Учителя. Лавров заметил: "Наш Учитель никогда не рождался, значит, он не умрёт". Бидия Дандарович посмотрел на него и улыбнулся.

Несколько дней спустя мы блуждали с Лавровым почти весь день по городу и беседовали о возможности бытия существа без скандх [289]. Пытались понять, как это согласовать с положениями Абхидхармы. К вечеру нам удалось добиться понимания возможности подобного, и мы пришли к Учителю. И тут произошло для нас удивительное и неожиданное: Бидия Дандарович встретил нас возгласом: "Кланяйтесь!" Когда мы совершили поклон, он сказал: "Ну что, поняли, что я — нирманакая?"

Присутствовавший при этом Пупышев был благоговейно удивлён, узнав предысторию.

Последним в этом рождении учеником Бидии Дандаровича стал вильнюсский психолог Антанас Данелюс (1942–2002). Узнал о Дандароне он от Донатаса Буткуса. В одну из первых ночей после приезда в Бурятию Железное и Мялль устроили Антанасу допрос с пристрастием. При этом сами выступили в роли работников КГБ, окружающих буддийского Учителя, и делали вид, что, зная все об Антанасе, вербуют его. Выдумал эту провокацию Саша, а Мялль с удовольствием подыграл ему. Мялль с восторгом описывал перипетии ночного разговора, приговаривая: "Вот это был настоящий дзэн". Антанас выдержал ночное испытание и был допущен к Учителю. Он пробыл в Улан — Удэ только одну неделю в начале августа 1972 г., получил посвящение Ваджрасаттвы и уехал еще до начала арестов. В дальнейшем специализировался на Ваджрабхайраватантре.

Позже (1976–1978 гг.) через Антанаса в сангху пришли Пятрас Арлаускас (р. 1946 г.), Линас Катинас и его жена Кристина. Они получили посвящение от аграмбы Гатавона и почитают учителем Бидию Дандаровича Дандарона.

Со дня рождения жизнь Дандарона была на виду. С одной стороны — это были верующие, почитавшие в нем перерожденца и духовного владыку, или, как принято называть такого человека в этом буддийском регионе, Дхармараджу; с другой — неусыпное к нему внимание властей как к источнику постоянной возможности возрождения скрытой религиозности народа, тлеющей под пеплом отбушевавшего революционного безумия. Такое положение было вызовом судьбе. Можно было скрыться, но в советских условиях абсолютной слежки это было невозможно; можно было сломаться и стать совслужащим или даже совученым, а можно было пойти путем сопротивления, сохраняя достоинство и величие унаследованного духовного звания. Дандарон пошел по последнему пути — такой путь есть путь героя, виры, или Победоносца. Он действительно стал Победоносцем, ибо сумел осуществить предначертанное — восстановить дхарму в Бурятии и зародить ее в России вопреки всевластному сопротивлению коммунистических правителей страны и их жестоких наместников в Бурятии.

Прошло шестнадцать лет после освобождения в 1956 г. Каждый шаг Дандарона контролировался. За это время не было поводов для расправы с неудобной религиозной фигурой. Его активная научная деятельность принималась как нечто, с чем приходилось нехотя мириться. Авторитет ученого — буддолога и научные связи не давали возможности грубо вмешаться в жизнь человека, продолжавшего пользоваться среди простых верующих бурят славой буддийского святого, живого воплощения буддийского принципа видения совершенства Будды в каждом человеке. Факт самого сущесгвования Дандарона был невероятен для советского времени. Эта невероятность порой создавала удивительные ситуации. Однажды, в году в 1964–м, точность даты здесь не имеет значения, в Улан — Удэ приехал известный индийский издатель буддийской литературы Локеш Чандра. В БИОНе в кабинете директора Лубсанова его представляли сотрудникам. Большинство из них были партийными. Стоял среди них и Дандарон. Его не представили, и Бидия Дандарович, подойдя к переводчику, тихо попросил: "Скажите профессору, что я — Дандарон". Переводчик представил его Локешу Чандре, и тут последовало неожиданное: индийский ученый сложил ладони в буддийском приветствии и совершил поясной поклон Дандарону. Все онемели.

Как‑то раз понадобился для представления в странах Юго — Восточной Азии буклет о "процветании" буддизма в СССР. Фотограф приехал в запасник этнографического музея, находившийся тогда в Одигитриевской церкви. Он снимал скульптуру, атрибуты, танки (буддийские иконы). Пришла мысль сфотографировать и прекрасные, расшитые золотом и украшенные самоцветами ламские тантрийские одеяния, диадемы и короны. Фотограф попросил сопровождавших научных сотрудников или работников музея одеть ламский наряд и сфотографироваться. Все в боязливом, а кто и в священном трепете отпрянули и отказались. Все, кроме Дандарона, он был приглашен на съемки как консультант. Бидия Дандарович уверенно, как в свои собственные наряды, несколько раз облачился в ламские одеяния, короны, маски. Фотографировал его замечательный улан-удэнский фотограф А. И. Пономарев. Так появился на свет знаменитый портрет Дандарона в тантрийской калачакринской короне. Буклет был издан, и лик Дхармараджи Дандарона стал известен во всем буддийском мире.