Бидия Дандарон - Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо

Улан — Удэ 0200 14 26 1959. Срочная. Ленинград. Мончегорская 7, кв. 11.

Монтлевич

Бидия Дандарович умер 26 утром = Галя, Надя =

Все знали о случившемся, но ничего об этом не говорили. Вообще — ни слова. Каждый переживал это молча и наедине. Учитель ушел 26–го, а 19–го был закончен Ваджрабхайравинский мандала, отпечатан первый тираж. Это "совпадение" позволило говорить: Учитель соединился с жинхором (мандалой)…

Отношение сангхи к уходу Учителя было вполне буддистичным. Никто внешне не скорбел. Все поняли: дальше предстоит длительная и самостоятельная работа. И Учитель всегда с нами.

Похожее переживание отражено в моем письме к Тамаре Лавровой по поводу смерти Юрия Константиновича Лаврова (22 апреля 2002 г.):

"…И Бидия Дандарович, и Юра Алексеев, и Анчен [Дашицыренов], и Октябрина [Волкова], и Саша, и Пуп, и Юра [Лавров] никуда не ушли. Они бессмертны и живы во всех живых, как в созерцании "удивительного Бога Ваджрасаттвы", и в нас, прежде всего. Что бы я ни делал, беседую ли с друзьями, иду ли по улице, я делаю это вместе с ними или с кем‑то из них. Они живут во мне, это усиливает ответственность странно продолжающейся жизни. "Странно", ибо "умерев", они "умерщвляют" и часть тебя. Естественно, а не через созерцание и обретенную праджню возрастает поле шуньяты. Это чувство сопричастности себя им и всех вместе — всем живым в их вместерожденном буддстве есть грусть неотвратимого Просветления. Грусть и Просветление, шуньята и проявленность, от этого незачем уходить, таково все" (18.07.2002 г.).

В письме к Бутидме Мункиной Бидия Дандарович обратился с просьбой: "В Кульском туберкулезном санатории есть старик — бурят, он удивительно точно гадает на бараньих лопатках, обжигая их. С ним связана Вера Самандуева. Ее муж Даша — Намжил имеет свою машину и ездит в Кульск запросто. Можешь ли ты выбрать выходной день и съездить в Хоринск, зайти в столовую на автобусной остановке, в буфете которой работает Вера, и попросить ее протекции, чтобы связаться с этим гадальщиком? Говорят, ему нужно везти немного водки и три рубля. Скажи Вере, что это я прошу ее помочь. Спроси все, что находишь нужным обо мне. Лопатку надо достать самим и привезти ему" (31.07.74 г.).

В августе (вторая неделя — около 16–17 августа 1974 г.) Бутидма и Надежда Мункины и Дугаржап Гыргеевич Баяртуев, взяв две бараньи лопатки, поехали на стареньком газике Баяртуевых в Кульск.

Старику — гадалыцику оказалось около семидесяти лет. Он даже не спросил, о ком идёт речь. Ему сказали только, что человек, на которого надо гадать, сидит в тюрьме.

Он стал жечь лопатки по очереди, гадал по первой, по трещинам и цветовым рисункам — пятнам на кости. Внимательно рассматривая рисунок, проявившийся на лопатке, гадальщик стал говорить, комментируя увиденное:

"Вот он находится на берегу большой воды. Чувствует себя хорошо, воздух чистый. Сидит по вине какого‑то человека, внешне красивого (правильные черты лица) — (на рисунке — человек со взъерошенными волосами). Туда нет встречи с ним, прохода к нему. Никакая бумага, никакой адвокат ему не помогут. Он сидит из‑за какой‑то территории".

На вопрос "что‑за территория?" пояснил: "Например, территория Модогоева" (Модогоев — первый секретарь Бурятского комитета КПСС — прим. ред.), т. е. территория коммунистов. И тут же вдруг определил год рождения Дандарона: животное на лопатке — корова. Затем продолжал:

"По рисунку он лицом наружу, т. е. должен скоро выйти. Но чтобы он вышел, надо сделать фотографию его учителя (лама или школьный учитель, сделанную на фоне воды, у которой сидит, поставить фотографию по горам".

В этом месте старику сказали, что речь идёт о Бидии Дандаровиче Дандароне, о "Бидия — Даре", и он стал рассказывать более подробно.

"Фото надо сделать Агади — ламы (так в Кижинге называли и до сих пор называют Лубсана Сандана) на фоне Байкала и расставить по горам: Челсан, Шэлэнтэ (около поляны Соорхэ), Хэбхэн и в Чесане. Перед фотографированием сделать жертвоприношение Байкалу: молоко красной коровы или козы (любой), золото, коралл. Набрать из Байкала разноцветных камней — белых, красных, чёрных и других. Эти камни надо кидать в реки, озёра, ручьи по дороге к названным горам и вокруг Кижинги, особенно кидать во встречающиеся по дороге озёра". Такова запись рассказа о гадании Кульского гадальщика. В конце он добавил: "Если всё это сделать, то через четыре месяца он выйдет".

В апреле 1975 года Бутидма встретила случайно этого старика — гадалыцика. Он спросил о дате ухода Бидии Дандаровича и снова стал гадать на него. "Он умер, видимо, своей смертью. Но по этим горам надо всё равно расставить фотографии, если не сделали, то сделайте, а если не доделали, то доделайте".

При исполнении наказов гадальщика были препятствия. Первой поехала и пыталась сделать фотографии на фоне Байкала, о которых говорил гадальщик, Галина Мерясова вместе с сыном Лубсаном — вторым. Она остановилась в домике на берегу у старой женщины. Но старуха вдруг стала проявлять неуёмное любопытство, попросту следить за ней. Галя всё же сумела сфотографировать на фоне Байкала фотографию Лубсана Сандана. Но по приезде в Улан — Удэ, после проявления, оказалось, что всё было напрасно — плёнка оказалась пустой.

Вторую, на этот раз удачную, поездку совершили Владимир Аюшеев и Надежда Мункина. Это было в середине октября. Затем были совершены походы на названные стариком горы.

На Челсан ходили в июне 1975 года Цыван Дашицыренов и Дасарма Баяртуева. На Шэлэнтэ ещё до октября 1974 года ходила Бутидма Мункина.

На Хэбхэн пошли в мае 1975 года Железное и Лавров. Было ещё холодно, на плоской вершине лежал местами снег, в распадках — грязь со снегом. Высота Хэбхэна около 1500 метров. Идти до него пришлось около тридцати километров. Провожал их до Эдэрмыга Анчен Дашицыренов. Когда они уже скрылись из виду в степи, Анчен заволновался, вспомнив, что они не взяли с собой даже котелка вскипятить воду. Труднее всего Железнову и Лаврову было в распадках, проваливались по грудь в снегу. Еда кончилась еще на склонах при подходе к вершине. Не было и воды. Железное предусмотрительно напился из ручья, сколько мог, и предложил Лаврову, но тот отказался, и, как рассказывал потом сам, зря. На вершине его мучила жажда. Гора завершалась просторной плоской площадкой, где и заночевали. Юра изрядно промерз и слегка отморозил ноги. Все, что рекомендовал гадальщик, было сделано.

Поле смерти Дандарона в лагерь приехали Надежда Мункина, Галина Мерясова и Василий Репка. Они обмыли тело Учителя и простились с ним. На теле были видны синяки. Б. Д. Дандарон был похоронен на Выдринском кладбище, хоронить в другом месте власти запретили. Могилу позже обнесли деревянным забором и поставили вертикальную красную дощечку с мантрой Авалокитешвары, посадили маленькие елочки.