Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Что означают слова в той же книге: «И помолися Езекиа царь, и Исаиа сын Амосов пророк о сих, и возопиша на небо. И посла Господь Ангела, и порази всех мужей храбрых и бранников, и начальников и воевод в полцех царя Ассирийска: и возврати лице его со стыдом на землю его»(2 Пар. 32:20–21)?

ОТВЕТ. Слово Священного Писания, хотя и описуется по букве, обретая свой конец вместе с временами, в которых происходили исторические события, но по духу оно всегда остается неописуемым, благодаря созерцаниям умопостигаемых [вещей]. [566]И никто из недовольных не может сомневаться относительно этого, [567]зная, что глаголящий [в Писании] Бог по естеству неописуем. Поэтому искренне желающим понять значение Писания следует верить, что Слово, изреченное Богом, весьма подобно Ему Самому. Ибо ясно, что если глаголящий Бог по сущности неописуем, [568]то неописуемым является и изреченное Им Слово. [569]

Стало быть, духовно рассматривая свершающееся прообразовательно во времена Езекии и обретшее [свой естественный] предел, созерцая исполнение повествуемых событий, [570]мы изумимся мудрости пишущего Святого Духа: [571]как созвучно и подобающе каждому из сопричаствующих человеческому естеству изложен [здесь] смысл написанного! Поэтому всякий, желающий стать учеником Бога Слова и не признающий ничего из мимолетно сущего и конечного равным добродетели, может быть в духе Езекией и иным Исаией; [он может] беспрепятственно возносить молитвы и глас свой к небу, быть услышанным и получить от Бога [посланную ему] через Ангела [помощь], несущую гибель и уничтожение для тех, кто ведет духовную брань с ним. И тому, кто умозрительно и по Христу воспринимает в свою душу Священное Писание, следует усердно трудиться и над толкованием имен — из этого толкования может быть объяснена вся мысль написанного, если, конечно, предметом забот [исследующего] является точное постижение записанных слов и не стремится он по-иудейски низвести на землю и к телу высоты Духа и ограничить тлением преходящих [вещей] божественные и чистые обетования умопостигаемых благ, как [это делают] некоторые из наших так называемых христиан. [572]Они, тайком приняв [это иудейское понимание], хулят собою лжеименно присвоенное ими имя Христово, своими деяниями полностью и явно отрицают смысл этого имени, следуя путем, противоположным Христу, что кратко и покажет [наше] слово... [573]

Ибо вместе с другими таинствами, недоступными разуму, и в это [таинство] пришел Бог, ставший человеком, чтобы духовно исполнить закон, упраздняя букву, и чтобы воздвигнуть и сделать явным животворящее [начало] его (я подразумеваю закон), совлекши [начало] убивающее. Ведь, согласно божественному Апостолу, убивающее [начало] закона есть буква, а животворящее [начало] его есть дух, по словам: «Буква убивает, а дух животворит»(2 Кор. 3:6). Не вызывает сомнения, что избрали удел, противоположный Христу, и не познали всего таинства Воплощения Его те, которые зарыли силу своей мысли в букве, не желая быть по образу и по подобию Божиему (Быт. 1:26), а стремясь, по угрозе [Бога], быть землей и в землю отойти (Быт. 3:19). Ведь буква связана с землей, а дух — с небом: «на воздухе», то есть на умном осиянии, «на облаках», то есть на возвышенных созерцаниях, «в сретение Господу... восхищены будут, и так всегда с Господом будут»(1 Фес. 4:17) [574]только те, кто благодаря ведению предпочитают [дух букве]. Праведный же печалится о тех, кто по неведению принял на себя невыносимую кару отпадения от истины, и скорбит о том, что они дают повод к укреплению иудейского неверия. Мы же, позволив им поступать так, как они хотят, переходим к нашему рассуждению, начав свое исследование с толкования имен.

[Имя] «Езекия» толкуется как «сила Божия», Ахас, отец его, [575]как «мощь». «Исаия» толкуется как «вознесение Бога», то есть «высота Бога», а «Амос», отец его, как «народ труда». Поэтому «силой Божией» становится добродетель, уничтожающая страсти и оберегающая добродетельные помыслы; «мощь» же, понимаемая духовно, [576][есть та мощь], посредством которой мы при содействии Бога (а вернее, одной только силой Божией) губим супротивные благу и лукавые силы. А «высота Бога» есть ведение [577]истины, которое порождает труд созерцания тварных [вещей]; подвиги добродетелей во время [духовного] делания становятся отцами труда, [578]и посредством этого [делания] совершенно губится противоположная истине сила лжи — данные подвиги смиряют и низвергают «всякое превозношение, восстающее против познания Божия»(2 Кор. 10:5), лукавых духов.

«Молитва» есть испрашивание тех [благ], которые Богу присуще даровать людям для их спасения. И это совершенно справедливо. Ибо если моление есть обещание добрых [дел], приносимых Богу людьми по обету, то молитва, по всей вероятности, будет несомненно просьбой о тех благах, которые предоставляются людям от Бога для их спасения: она воздает сторицей молящимся за их благое душевное расположение. [579]

«Вопль» есть возрастание и увеличение во время восстания лукавых бесов добродетельных способов, соответствующих [духовному] деланию, и ведующих умозрений, соответствующих созерцанию, — его в особенности слышит естественным образом Бог, воспринимающий, вместо громкого гласа, душевное расположение тех, кто печется о добродетели и ведении.

«Небом» в Священном Писании часто называется Сам Бог, как говорит великий глашатай Истины Иоанн Предтеча: «Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба»(Ин. 3:27), то есть [не будет дано] от Бога. Потому что «всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов»(Иак. 1:17) — в соответствии с этим и нужно понимать подобным образом предшествующее место Писания. По Писание обозначает словом «небо» еще и небесные силы, согласно речению: «Небо — престол Мой»(Ис. 66:1), поскольку [Бог] почивает среди святых и нстелесных естеств. А если кто назовет «небом» также и человеческий ум, очистившийся от всякого вещественного мечтания и украшенный божественными логосами умопостигаемых [вещей], то он, как мне кажется, не отступит от истины. Если же кто-нибудь обозначит [словом] «небо» высоту умного ведения в человеках, то он опять не погрешит против надлежащего [понимания]. И действительно, как бы троном Божиим становится истинное ведение Бога, [580]принимающее восходящего на престол Бога, в соответствии с неизменным навыком возвышенного и незыблемого устремления к прекрасному. А чистое [духовное] делание называется как бы «подножием [Божиим]», поскольку оно на себя принимает Божественные стопы, не позволяя им вообще оскверняться [соприкосновением с] нечистотами тела, словно [соприкосновением с] землей.