Иерофей - «Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Все сие свидетельствует как о великом достоинстве человека, который живет в умном безмолвии — он способен наставлять, со-распинаться, любить, искренне готов всегда помочь, — так и о ценности истинного покаяния, которое может распять и спасти человека.

Свидетельство

Профессор богословского факультета университета Аристотеля в Салониках, член-корреспондент Афинской академии господин Антониос-Эмилиос Тахиаос после прочтения предыдущего текста, опубликованного первоначально в газете митрополии "Экклизиастики паремваси" ("Церковное выступление"), прислал мне интересное письмо от 28.12.2004, в котором он пишет о Давиде-Димитрии Бальфуре и о старце Софронии.

Привожу его здесь для полноты образа Давида Бальфура.

"Преосвященнейший,

с великим, как всегда, интересом прочел я ноябрьский выпуск "Выступления", который я считаю одним из самых значительных и приличных церковных журналов…

… Двух людей, о которых вы говорите, преподобной жизни о. Софрония и Д. Бальфура знал и составитель этого письма. С о. Софронием мне посчастливилось познакомиться в 1954 году в пригороде Парижа, где он жил в старом замке, и я посещал его, ради духовной поддержки и "благочестивой беседы", что всегда было незабываемо. О Бальфуре, столь опороченном греческой "левой" (и не только!) прессой, я много слышал в 1952 году в бельгийском монастыре бенедиктинцев Chevetogne… Он был монахом в этом монастыре, который в конце 1920-х годов находился в Amay sur Meuse в Бельгии. Давид Бальфур учился в Риме и был блестящим литургистом. Прекрасно владея русским языком, он посетил монастырь Chevetogne, где активно занимались изучением литургического богатства Православной Церкви, конечно, не имея в виду перейти в Православие. Как результат погружения в православную литургическую жизнь, три знаменитых римо-католических монаха приняли Православие, Lev Gilet, David Balfour и Alexis van der Mensbrughe. Это событие привело в негодование Ватикан, который резко отреагировал и подверг наказанию игумена монастыря о. Lambert Beaudouin. Дальнейшая жизнь Бальфура известна: он прибыл на Афон, где жил как отшельник-аскет, и затем переехал в Афины. Хотя афонское подвижничество привлекало его, но такой образ жизни был не по силам обращенному в Православие и глубоко образованному в богословии западному клирику. Возможно, если бы он жил в общежительном монастыре, его дальнейшая жизнь могла быть другой. Следует учесть, каков был уровень образования святогорских отцов того времени: за исключением о. Софрония и о. Герасима Менагия из Швейцарии (он был химиком), невозможно было найти собеседника, сведущего в богословских вопросах. Бальфур, прибыв на Афон, не был готов к тому, чтобы монашествовать там. Его привел туда, видимо, безрассудный энтузиазм. Он не смог, как вы видите, последовать совету о. Силуана. К тому же нужно принять во внимание, насколько далеко находился в то время западный мир от греческого Православия.

С Давидом Бальфуром я познакомился за два года до его приезда в Салоники. Благодаря его контактам с приснопамятным Панайотисом Христу, выдающимся патрологом и профессором, и сотрудничеству с отделом Патриархии по исследованию святоотеческого наследия он неоднократно приезжал в наш город. Мы много раз вместе обедали и, когда я познакомился с ним лично и узнал события его прошлой жизни, стали вести очень интересные беседы. Пожалуй, этому способствовал и тот факт, что его предшественником на должности консула в Смирне был старый дипломат Charles Greig, супруг моей двоюродной сестры. Из наших продолжительных бесед я убедился, что Бальфур был настоящим богословом, обладал чистым богословским мышлением и глубоко духовными критериями в своем подходе к жизни. Он был верным чадом Православной Церкви, а не лицемером, просто, равнодушно и целенаправленно выполнявшим шпионские задания. Именно так толковались его действия теми, кто не имел никакого понятия о терзаниях его беспокойной и смятенной души, о грехе и покаянии. Ради выполнения своей миссии в Афинах завербованному разведчику вряд ли понадобилось бы годами изучать богословие в Риме, становиться сначала римо-католическим, затем православным монахом и священником, живя на обрывистых скалах Святой Горы, тогда как в салонах Колонаки и на приемах дипломатов в Афинах было предостаточно сведений, интересовавших специальную британскую службу. Для Бальфура 1941–1945 годы были периодом внутреннего смятения. Он сложил с себя монашеские обеты, поступил на службу в Британскую армию. Его последующий перевод в дипломатический корпус Великобритании вновь привел его к изолированности и переосмыслению своей жизни. Во время его службы в Смирне в качестве генерального консула он многое глубоко переосмыслил и постепенно вернулся к богословию и к православной духовной жизни, придерживаясь основных правил ее. Дерзнув коснуться глубоко личных сторон его жизни, я отважился вскользь упомянуть обвинения, выдвинутые против него в греческой прессе. Он ответил мне смело: "Зачем мне нужно было бы шпионить за королем Георгием II и давать ему советы, тогда как он жил с любовницей англичанкой?"

Заканчивая, хочу отметить: своим письмом я хочу не оправдать все, что сделал Бальфур, но просто сказать, что как мог бы ошибиться или ошибается любой из нас, так и он, как слабый человек, однажды ошибся. Однако он принес истинное покаяние и исповедание своих грехов, что очень важно и служит назиданием для других. Мы, люди, не вправе быть более строгими, чем принявший его Господь.

Антониос-Эмилиос Тахиаос"

Сведения профессора Тахиаоса интересны. Письменный диалог между старцем Софронием и Бальфуром исключительно важен во всех отношениях: прежде всего, в плане примера пастырского наставления, исходя из опыта безмолвия в Православии. Это жертвенное и спасительное служение. Наставник не просто делится своей идеологией и размышлениями, но приносит в жертву свою жизнь, чтобы смирением и любовью привести людей ко спасению. Об этом будет сказано ниже.

Автобиографические сведения

Во второй главе мы видели "духовные автобиографические" сведения о старце Софронии, которые содержатся в его книге "Видеть Бога как Он есть". Старец, разбирая различные вопросы духовной жизни, избегает чисто теоретического анализа и ссылается на реальные случаи из своей жизни, поистине удивительные и достопамятные.

Такие "духовные автобиографические" сведения содержатся и в его книге "Подвиг богопознания"…

Дав краткий анализ переписки и отметив наиболее важные моменты относительно личности Бальфура и его общения со старцем Софронием, мы перейдем к "духовным автобиографическим" сведениям о старце.

Переписка старца Софрония продолжалась с 1932 года по 1948-й, и два письма относятся к последующим годам, к 1962 году и 1970 году. Старец Софроний жил на Святой Горе с 1925 года, первое письмо к Бальфуру было написано только через семь лет после того, как он пришел в монастырь Святого Пантелеймона. Время переписки было периодом интенсивных духовных переживаний: старец сподобился богосозерцания, жил ад, вел брань с бесами. Тогда же старец познакомился и со святым Силуаном, который преставился в 1938 году. Еще десять лет после упокоения святого Силуана старец Софроний подвизался сначала на Карулии и затем в пещере Святой Троицы вблизи монастыря Преподобного Павла на Святой Горе.