Неизвестный афонский исихаст - Трезвенное созерцание

Потому радуйся, возлюбленный, и веселись, как говорит Господь: Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах [159]. И поскольку имя твое записано в Книге жизни пером, которым ты сам при помощи всегдашней сердечной молитвы написал в книге своего сердца Его божественное имя, то Бог впредь будет заботиться о тебе, опекая и сохраняя твою душу Своей благодатью как зеницу ока от всякого греха, от всякой вещи, во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго [160]. Потому что и ты хранишь неизгладимыми в глубине себя Его любовь и память о Нем. Об этом некто из отцов рассказал следующее.

Некий брат, придя в исступление, увидел величайшую церковь, посередине которой стоял великолепный и славный царь, облаченный во все архиерейское облачение такой красоты и блистания, что связывается любой язык, желающий поведать о благообразии того славного архиерея. Вокруг него стояли молниеобразные существа. Одни из них были похожи на диаконов, потому что держали в руках своих чудные кадила, которыми кадили этого блаженного и небесного архиерея, другие же — на священников, которые стояли вокруг него с величайшим благоговением.

Все они представляли собой чудное видение, потому что не только их образ был световиден и почтенен, но и облачения, в которые они были одеты, у некоторых из них были белы как снег и чисты как свет. Облачения были настолько тонкими, что если здесь на земле нашлись бы такие и были бы оставлены в воздухе не обремененными никакой земной тяжестью, то тотчас ветер поднял бы их в небесный эфир и они по причине своей крайней легкости и чрезвычайной тонкости уже никогда бы не опустились вниз на землю. Облачения, в которые были одеты другие, были иного вида, о котором не только земной язык поведать не в силах, но и ум сам по себе не может того постигнуть, потому что нет в мире вещи, подобной виду этих облачений.

Другие же были облачены в ризы молниевидные, которые сверкали подобно молнии. И одни из них находились по правую сторону от архиерея, а другие — по левую. Все стояли с великим благоговением и скромностью. А этот блаженный архиерей был столь славен, настолько выделялся среди других и превосходил их своей славой, светлостью и красотой, как превосходит солнце другие светила. Стоя же прямо и зря на восток, сей чудный и непостижимый архиерей громко и чисто, немного кратко, пел некую мелодию, очень сладкую и неизреченную. Монах же тот, видя эти непостижимые вещи, изумлялся и, слушая сладчайшую гармонию и чрезвычайно приятную мелодию, удивлялся.

От крайнего восхищения он позабыл, что пел тот небесный архиерей, и не смог удержать в памяти ни одного услышанного слова, несмотря на то что прилагал к этому все свое внимание, ибо знал в себе, что будет отлучен от сего блаженнейшего видения и что эти слова очень пригодятся ему в настоящей жизни. Наконец, слушая и забывая, он удержал в памяти всего лишь одно изречение, которое в конце громко произнес тот чудный и блаженный архиерей. Сказал же он следующее: «Насколько человек любит Бога и помнит о Нем, настолько и Бог любит того человека и помнит о нем». И брат тотчас пришел в себя и говорил, что в тот час чувствовал в своем сердце некий огонь, который опалял сердце подобно зажженной свече, как сказано: Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писания? [161]. Ему же слава и держава во веки. Аминь.

О том, что если монах-подвижник во время скорби и искушения помолится ко Христу умно с сокрушенным сердцем, то открывается ему по благодати некое созерцание, которое в скорби не только утешает его духовно и подает благие надежды на будущие блага, но и соделывает его в добродетели гораздо более горячим, нежели прежде.

Послушай, о монах, притчу о том, как душа твоя находит благодать и утешение рядом с Богом. Если один отважный и мужественный человек пожелает подвергнуть себя опасности ради любви к царю и совершить ради славы царя подвиг, разве царь не почтит его своими великолепными наградами? Да! Он окажет ему почести, согласные его заслугам, и даст ему звание, соответствующее его подвигу. А если он вновь покажет царю любовь, бо́льшую прежней, и ради него будет подвергаться опасности каждый час своей жизни, и будет готов претерпеть за него любую скорбь и опасность, разве царь, видя его доброе произволение и мужественный нрав, не воздаст ему бóльших почестей и высших чинов? Да! Он воздаст ему бóльшие почести, чтобы соделать его более храбрым и более стойким в любви к себе. И если снова друг царя, сподобившийся его почестей, оправдает оказанное ему доверие и покажет себя достойным прежних почестей, а также покажет царю большую любовь и более теплую готовность к опасностям и сражениям, разве царь не возведет его к большим почестям? Да! Он возведет его к большим почестям и сделает его уже не простым своим другом, но своим родным братом.

Но такой чести царь не удостоил его с первого раза и сразу, он давал ему почести, соответственные его подвигам, и возводил его от звания к званию, от славы к славе, от почести к почести, от благодати к благодати и от ступени к ступени, доколе не возвел его на высшую ступень чести и не соделал его своим соправителем и соучастником в своем царствовании. Царь же делал это с рассуждением и мудростью, чтобы друг его помнил о том, сколько опасностей испытал и перенес, доколе не достиг высшего чина, был внимательным и вел себя соответственно своему чину, сохраняя до конца и воздавая царю полагающееся почтение и повиновение. Но если бы царь возвел его к этой почести сразу, то, возможно, друг его в этой великой славе стал бы высокоумным и подумал, что такая честь досталась ему случайно, и не захотел бы вести себя так, как положено. Потому, возможно, он снова потерял бы свою славу.

Так поступает и Господь наш Иисус Христос — небесный и всепремудрый Царь. Он щедро вознаграждает божественными дарами того, кто любит Его подлинно и с радостью и веселием поднимает Его благое иго и легкое бремя [162]. Потому что такому человеку Он открывает различные видения и тайны согласно с чистотой его сердца. Он показывает ему Свою божественную славу — иногда более, иногда менее, согласно его подвигу и труду подвижничества. Ибо Его благой Дух покоится в боголюбце ради точного хранения им Его божественных заповедей и крайнего смиренномудрия его сердца. За что Он наделяет его Своей благодатью, как говорит Писание: смиренным дает благодать [163]. Ибо Господь настолько возлюбил это смирение, что когда Он, бестелесный, был в мире телесным образом, невидимый и незримый по Божеству — видимым образом, то не благоволил покрыть Свою святую плоть славой Божества, которую Он явил только на мгновение в Своем страшном Преображении. Своей святой плотью Он благоволил покрыть Свое Божество. Что еще может быть свидетельством большего смирения? Бог непостижимый, невидимый, недомыслимый, необъемлемый, безначальный, вечный, премудрый, Бог, Который сотворил небеса, светила, Ангелов, Архангелов, землю, море и всех животных, пресмыкающихся, крылатых птиц и все остальное видимое и невидимое творение, Творец всея твари благоволил одеть человеческой плотью Свое Божество и послужить Своему творению, как будто Он был рабом твари! Я пришел, говорит Он, не для того, чтобы Мне служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих [164].