Олеся Николаева - Православие и свобода

Сеть, таким образом, становится технологией воспроизводства искусственной жизни и знаменует новый век, связанный с созданием человеком искусственных (неорганических) систем и организмов, обладающих способностью к самовоспроизведению. Как следует из доклада С. Леви «Искусственная жизнь», «основой этой жизни является неорганическая материя, её сущностью − информация, компьютеры − те печи, из которых появляются новые организмы» [414] Levy S . Artificial Life. A Report from the Frontier Where Computers Meet Biology. NY., 1992. Р. 5. Цит. по: Кабинет: картины мира. СПб., 1998. С. 188. .

Это даёт принципиальную возможность не только симулировать существование виртуальной реальности, но и развивать в ней процессы, имитирующие её жизнь как нечто актуальное. Её зритель становится одновременно и действующим лицом, полностью отчуждённым от переживаемого в реальной жизни. Виртуальная реальность превращается в заместительницу жизни, которую она вытесняет новыми технологиями воздействия на сферу человеческого бессознательного и новыми методами взаимодействия с ним. Таким образом, компьютер становится, по М. Маклюэну, технологическим продолжением человеческого тела, сознания (подсознания) и нервной системы.

Вхождение в сферу виртуальной реальности, работающей на языке искусственной кибернетической информационной системы, ставит под угрозу реальную жизнь и реальное «я» индивидуума, который рискует встретиться со своим виртуальным двойником, претендующим на первородство. Так происходит постепенная подмена оригинала закодированным информационным знаком, Божьего творения − искусственной моделью.

Виртуальная реальность, задуманная для того, чтобы быть лишь знаковой системой или перемещённым во времени и пространстве образом, заступает на место самой жизни и поглощает её: психосоматические ощущения человека, вошедшего в Сеть, свидетельствуют ему о её достоверности и подлинности. Зрительные, звуковые, тактильные образы − цвета, запахи, звуки, температура, вес и т. д., − всё, что характеризует восприятие человеком себя в мире, будучи пропущенным через компьютерную систему, возвращается к нему с чрезвычайной интенсивностью, будоража и стимулируя деятельность всех органов чувств. Удвоение личности («я» и двойник) переходит в новое состояние слияния себя с другим, − в частности, с компьютером [415] См.: Туркина О., Мазин В . Голем со-знания-3 // Кабинет: картины мира. С. 194. .

Но это сращение своего «я» может произойти на символическом уровне и с другим человеком. Как сказал герой фильма «Газонокосильщик», «здесь мы может стать кем угодно, кем хотим».

Мало того, агент Сети может изобрести целый мир, поставив себя в его центре и заставив его жить по своим законам. Виртуальная реальность, стимулируя его аутические и нарциссические амбиции, позволяет ему быть поставленным на место «умершего Бога»: она вторгается в область бессознательного, даже не столько реализуя его вытесненные желания и психические отклонения, сколько продуцируя их, провоцируя субъективные фантазии и заявляя о тотальности «коллективного бессознательного».

Реальность (отсутствие реальности), замещённая виртуальностью, то есть чистой мнимостью, принимает очертания антимира, который осознаётся агентом Сети как некое Присутствие. Само понятие «виртуальная реальность» в Японии определено как «Интимное Присутствие». Это «присутствие», однако, мыслится там, где на самом деле, в смысле субстанциальном, ничего нет, где располагается мир теней и небытия: смерти. Без сомнения, этот инфернальный мир населяют демоны.

Утрата реальности, происходящая по причине пребывания в виртуальных пространствах, осуществляется не за счёт временного символического самоотождествления «я» (агента Сети) с явленными ему образами (как в театре или кино), а за счёт полного отождествления себя с ними, полного переноса души в эти инфернальные сферы, своеобразной «смерти». Однако виртуальная «смерть» − смерть для этой жизни, для этого мира при сохранении живого чувствующего и функционирующего организма, − возможно, есть подсознательное желание, выпав из собственной жизни, обмануть реальную смерть [416] См. там же. С. 199–200. .

Во всяком случае, агент Сети даёт повод говорить о его комплексах, связанных с попытками компенсировать непрожитую и непродуктивную жизнь за счёт существования в иллюзорном, галлюциногенном мире, не требующем от него ничего − никакого ответа, никакой деятельности, никакого подвига. Мало того, те произвольные воплощения, в которых участвует сознание, создают иллюзию изобилия, если не избыточности, то самодостаточности виртуальной жизни, отвергающей идею всякого служения и обессмысливающей всякую жертву.

Это химерическое расширенное пространство полностью дезориентирует и парализует человеческое «я», поражённое предоставленными ему даром возможностями, превышающими как любые претензии и запросы, так и сами потребительские способности… Последней вершиной технократической мечты остаётся создание людей-машин, которые были бы неуязвимы для воздействий времени и болезней, наделены всеми человеческими чувствами и функциями, обладали бы бессмертием и при этом были бы поставлены на службу человеку.

В этом проекте, по-видимому, реализуются некие комплексы безбожного человека по отношению к Богу: с одной стороны, уподобиться Творцу, а с другой − лишить своё собственное творение дара божественной любви и свободы.

При этом, как утверждают исследователи, мир виртуальных представлений проецируется из сферы вытесненных или осознанных желаний, фантазий, сновидений и переживаний своего агента. Он лишь обеспечивает потребителя «его же собственным вкусом к преступлению, его собственными эротическими наваждениями, его дикарством, его химерами, даже его собственным каннибализмом, который должен раскрываться не в предполагаемом и иллюзорном, но в реальном внутреннем плане» [417] Арто А . Театр жестокости // Театр и его двойник. М., 1993. С. 99. .

Таким образом, виртуальная реальность паразитирует на человеческих страстях и грехах, доставая их из подполья, в которое они, в обход исповеди, были вытеснены нераскаянным «труждающимся и обременённым» человеческим «я», и раздувает из них невещественный адский огонь, ещё при жизни пожирающий человека.

Несколько снижая пафос, можно отметить, что пространство интернета − этот «глобальный банк данных», этот «планетарный справочник», этот «победный гимн связи» − напоминает «бредовое пространство хлестаковского Петербурга, где можно быть на дружеской ноге с кем угодно, а не только с Пушкиным, где день и ночь бегут курьеры, курьеры, тридцать пять тысяч одних электронных курьеров и где любой Пётр Иванович имеет возможность на весь мир, а не только Государю Императору объявить, что есть, дескать, живёт такой Добчинский…» [418] Белицкий П. Журнал «Пушкин» в Интернете. .