Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне.Книга 1

Лева имел самый походный вид. С одной стороны сбоку висела фляжка, вещевой мешок — за плечами и через плечо скатанное демисезонное пальто. Первые километры он прошел быстро, бодро и легко! Потом, по мере того как солнце поднималось все выше и выше, а сил становилось меньше, путь становился все труднее. Он не раз прикладывался к фляжке. Вода уменьшалась, нужно было дорожить каждой каплей. Как ни напрягал он силу воли экономить воду, жажда нарастала, и скоро фляжка опустела. Дорога шла ровная, укатанная, временами по ней проходили машины, но не было места присесть, отдохнуть: солнце все раскалило, и не было ни кустика, ни малейшей тени.

— Господи, помоги мне! — просил Лева, начиная терять силы. Вскоре он заметил, что дорога спускается в лощину, где около двух небольших деревьев была расположена хижина — видимо, чайхана. Напрягая силы, он дошел до нее и досыта напился чаю, закусил сухарями и, ободренный, двинулся дальше.

Солнце склонилось к западу, когда он подходил к горам. Снеговые вершины их казались совсем недалеко, но как он ни шел, они нисколько не приближались, лишь показалось зеленое предгорье, среди садов которого виднелись дома города Ура-Тюбе. Силы оставили его. После каждого километра он останавливался, отдыхал. Солнце спускалось ниже, палило меньше, становилось легче. Усталый, еле передвигая ноги, он вошел в город.

— Скажите, пожалуйста, где здесь больница? — спросил он у проходившего русского.

— Вот тут за угол заверните, за белой каменной стеной и будет больница, — ответил тот ему! Лева знал, что сосланная из Москвы сестра работает в больнице, и там он надеялся узнать что-нибудь о ней.

— Скажите, пожалуйста, — сказал он, заходя в приемный покой, — здесь работает медсестра Надя Иванова?

— Да, здесь, — ответила старушка няня, участливо глядя на Леву. — Сейчас я ее позову.

В комнату вошла среднего роста, бледненькая, худенькая молодая девушка.

— Проходите, больной, раздевайтесь. Что болит? Мы сейчас вас положим.

— Извините, я пришел не ложиться в больницу.

— Так вы на амбулаторный прием?

— Нет, мне нужно Надю Иванову.

— Это я и есть, — улыбнулась девушка. — Вы что, через меня хотите к врачу попасть?

В комнате никого не было, кроме них.

— Я ваш брат, — сказал Лева, приветливо, ласково глядя на девушку.

— Брат! — воскликнула девушка. — Вы из Москвы, от наших.

— Нет, я не из Москвы, я от Господа. Приехал специально братьев посетить и ободрить…

— О, как это чудесно! — почти закричала Надя, обрадовавшись. — Я сейчас на дежурстве. Идемте, я отведу вас туда, где можно покушать и отдохнуть.

Лева думал, что они идут в какую-нибудь санаторную столовую, но ошибся. Выйдя на улицу и пройдя немного, они остановились перед небольшим зданием с вывеской: столовая «Свой труд».

— Посидите за столиком, а я закажу.

Очень скоро к нему подошла молодая официантка, поставила перед ним зеленые щи со сметаной и, протягивая руку, с улыбкой сказал: «Приветствую, брат!» Лева крепко пожал руку, обрадовавшись, что здесь оказалась не одна сестра. Дверь кухни отворилась, и в зал столовой вошла повар — пожилая женщина в белом халате и большом колпаке. Она подошла к столику, где сидел Лева и разговаривал с официанткой, и, подавая ему руку, сказала:

— Приветствую, брат!

.— А вот идет и наша заведующая, — сказала официантка. К столику подошла невысокая полная женщина в черном и, протягивая руку Леве, сказала:

— Приветствую, брат!

От удивления и радости у Левы пропал аппетит. Он вскочил, не зная, что делать. Между тем к нему подходили новые повара, официанты и все приветствовали его. Заметив его удивленный взгляд, заведующая столовой сказала:

— Вся это столовая принадлежит артели верующих и обслуживается ими. Мы содержали эту столовую в Москве. Когда начались гонения на христиан, мы все выехали сюда, к нашей ссыльной сестре Наде. Ну, пока, дорогой брат, кушайте, а потом поговорим. И они оставили Леву одного. К нему вернулся аппетит, и он хорошо поел.

Теперь идите отдохните, — сказала молодая официантка, которая подавала ему обед. Она проводила его через двор, где в двухэтажном доме среднеазиатского типа они жили.

— Вот вода, освежитесь, вымойте ноги.

В небольшой комнатке ему была приготовлена постель, и он уже собрался ложиться, как вдруг в его комнату вошел средних лет человек, с умным интеллигентным лицом, и, вопросительно глядя на Леву, запел: «Оружие долой, солдаты все домой!»

Но тут же появилась сестра заведующая и позвала:

— Алексей, Алексей, идите, не мешайте гостю отдыхать! Незнакомец покорно удалился, чему-то усмехаясь.

Сколько времени прошло Лева не знал, но проснулся от какого-то внимательного взгляда. Действительно, рядом с его кроватью на стуле сидела Надя и всматривалась в его лицо, словно изучая.

— Вы не болеете? — участливо спросила она, как только Лева открыл глаза.

— Нет, не болею, — бодро ответил Лева и быстро приподнялся.

— А у вас был такой утомленный, болезненный вид, когда вы пришли в больницу, что я подумала — вы тяжелобольной.

— Я переутомился с дороги, — сказал Лева, — шел пешком. До этого была бессонная ночь с клопами…

Потом появилась заведующая.

— Знаете что, — сказала она, — если у вас скудно со средствами, вы можете остаться у нас, рубить дрова для столовой вместе с Алексеем.

— Господь усмотрит, — ответил юноша.

— Идемте, выйдем в сад, побеседуем, — предложила Надя. Они прошли в небольшой тенистый сад и сели на скамейку. Смотря на проникающие лучи солнца, Лева догадался, что он проспал всю ночь и было уже утро.

— Во-первых, я хочу спросить вас, брат, давно ли вы стали трезвенником, — спросила Надя.

— Трезвенником я стал с детства своего, — сказал, улыбаясь, Лева. — Я никогда не употреблял никаких спиртных напитков и надеюсь на Бога, что Он сохранит меня от этого зла. Но я не называюсь трезвенником. Да? А мы все думали, что вы — трезвенник, — сказала Надя.

— Кто же вы?

— Я принадлежу к Братству евангельских христиан-баптистов.

— Да? А ведь у нас в Москве баптисты с трезвенниками не сообщаются.

— Дорогая сестра, — ответил Лева, — Господь мне открыл, когда я встал на путь посещения заключенных, чтобы я, не пренебрегал никакими искренно верующими, навещал заключенных в тюрьмах и ссылках — всех, независимо от их веры. Вы страдаете за Господа, я могу только восхищаться вами и нести вам привет и любовь. Написано: «Во всяком народе боящийся Бога приятен Ему».

— У нас после завтрака будет собрание в столовой, побудьте с нами, — сказала Надя.

Лева думал, что будет производственное совещание членов артели, но ошибся. Как только последние посетители ушли и в зале столовой убрали, весь коллектив артели собрался там. Окна занавесили, и началось молитвенное собрание. И гимны, и чтение Слова Божия — все было так же, как у евангельских христиан. Лева горячо молился, благодаря Бога, что Он встретил родных по вере. Его полюбили. Он остался работать у них дровосеком.