Моше Вейсман - Дварим

Ога имеет Б-жественное происхождение. Поэтому Тора подчеркивает, что Or был человеком, остатком

могущественной расы рефаим, жившей еще до Потопа.

Почему Тора так много внимания уделяет силе Ога? Только ради того, чтобы рассказать о великом чуде,

свершившемся, когда Б-г помог Моше победить гиганта.

По той же причине рассказано о филистимском гиганте Гольяте (Голиафе), чей рост был более шести локтей

(около трех метров). Он носил тяжелые медные доспехи и копье толщиной с ткацкий навой (7 Шмуэль 17:4).

Почему в Писании так детально описаны рост Гольята и его доспехи? Чтобы подчеркнуть величие Давида,

которому Ашем помогал в битве с могучим гигантом.

Моше рассказывает о разделе наделов на восточном берегу Иордана и о своих предостережениях двум

с половиной коленам

Моше сказал в заключение: “Земли на восточном берегу Иордана, которые мы отвоевали у Сихона и Ога, я

разделил между коленами Реувена, Гада и половиной колена Менаше. Я предупреждал их: “Хотя вы и

получили свою долю на этом берегу, вы не должны здесь оставаться. Вы являетесь могучими воинами, так

идите же впереди сынов Израиля при пересечении Иордана и помогите им завоевать Землю!”

Я ободрял своего преемника Иеошуа: “Ты видел, что Всемогущий сделал с Сихоном и Огом. Верь, что

подобным же образом Он предаст в ваши руки и тридцать одного ханаанского царя”.

Почему Моше мог укорять свое поколение надлежащим образом?

Раздел Дварим представляет собой длинное поучение, критикующее все аспекты неправильного поведения

сынов Израиля в прошлом. Среди еврейских лидеров иоследующих эпох только Иеошуа, Шмуэль и пророки

были в состоянии наводить порядок с такой же эффективностью.

Почему же вожди в более поздние времена не могли делать надлежащих упреков?

Р. Тарфон утверждал: “Сомневаюсь, что среди . нашего поколения найдется человек, способный высказать

надлежащий укор”. (Ибо если говорящий указывает на грех, слушатели отвечают: “Ты виноват в том же”.

Более того, люди будут невосприимчивы к словам, если у них нет уверенности, что упрекающий говорит “во

имя Неба”.)

Рабби Элазер бен Азария добавил: “Я сомневаюсь, что среди нашего поколения есть человек, способный

воспринять упрек надлежащим образом”. (Поэтому человек освобождается от необходимости сделать укор,

ибо нельзя увещевать леца — насмешника, шута, — не воспринимающего упрек всерьез.) Рабби Акива

говорил: “Думаю, что среди нас нет никого, кто бы мог высказать упрек так, чтобы не пристыдить

слушателей”.

Мы видим, что высказывание поучительного упрека — своего рода искусство, которым мало кто владел

даже во времена наших мудрецов. Чтобы слушатели восприняли упрек, выступающий должен быть

образцом праведною поведения и говорить искренне. Вплоть до недавнего времени у нас были на/яды, люди,

способные заставить слушателей обратить внимание на заповеди, которыми пренебрегают. Недостаток

упрека очень остро ощущается сегодня в еврейских обшинах.

Моше и пророки не боялись заострять внимание на пороках общины. Они произносили слова “во имя Неба”,

а жизнь их являла собой образец праведности. Поэтому слушатели сердцем принимали их увещевания.

Почему Моше, относившийся к сынам Израиля с любовью, указывал на их грехи, а языческий пророк

Билам, ненавидящий их, воздавал им хвалу? Разве едкие высказывания или укоризненные поучения раздела

Дварим не пристали более Биламу, и не лучше ли было бы, чтобы Моше воскликнул: “Как прекрасны твои

шатры, о Яаков!”?

Мидраш указывает на две причины, по которым Моше обращался к сынам Израиля резко, а Билам с

симпатией:

1. Считаем мы чье-либо мнение достоверным или нет, зависит от нашего доверия к говорящему. Поэтому

Писание упоминает следующие заявления, сделанные от имени людей, заслуживающих доверия:

— Услышав о событиях Исхода, тесть Моше Итро признал: “Теперь я знаю, что Ашем — это истинная

сила!” Если бы это сказал еврей, слушатель мог бы подумать: “Эти слова меня не убеждают, так как сказаны

человеком, которого приучили верить Ашему и который не знает иной веры”. Но вывод, сделанный Итро, в

прошлом жрецом идолопоклонников, который изучил все существовавшие тогда культы и религии,

заслуживает доверия.

— Царь Шломо объявил: “Суета сует; все (земные дела) — суета” (Коэлет 1:1). Если бы эти слова сказал

бедняк, мы бы подумали: “Не удивительно, что он так говорит; он не знает всего, что можно приобрести за

деньги!”

Однако эти слова принадлежат царю Шломо, который был так богат, что серебро по ценности приравнивал к

обыкновенным камням (/ Мелахим 10:21). Уж если он заявил, что ни одно из земных удовольствий не

обладает вечной ценностью, то ему можно верить.

— Царь Нэвухаднэцар утверждал: “Все обитатели земли — ничто перед Ним; Он следует Своей Воле среди

небесных сил и среди обитателей земли; и никто не может остановить Его Руку и сказать Ему: “Что же Ты

делаешь?” (Даниэль 4:32).

Услышав эти слова от обывателя, мы могли бы подумать: “Он никогда не правил даже городом, не говоря —

о царстве. Что он может знать об умении управлять?” Но это сказал Нэвухаднэцар, могущественный

властелин, который повелевал даже зверями в поле и птицами в небе (Даниэль 2:38). Даже он должен был

признать ничтожность своей власти в результате следующих событий.

Упиваясь своей властью, Нэвухаднэцар объявил себя божеством. Он заявил: “Моим жилищем должны быть

небеса, а не земля; там я должен обитать с другими полубогами”. Нэвухаднэцар приглашал к себе царей-

союзников и вместе с ними предавался самым разнузданным порокам.

Поэтому Всевышний послал Нэвухаднэцару сон, предупреждающий о грядущем наказании. Правитель не

смог сам раскрыть его смысл и призвал Даниэля, который истолковал сон так:

“Тебе не следует дальше жить с земными существами, ибо ты объявил, что их общество тебе не подходит.

Вместо этого тебе надо жить с животными в полях, есть траву подобно скоту и освежаться росой Небес. Так

будет продолжаться семь лет, пока ты не поймешь, что Величайший правит царством людей и доверяет его

тому, кому пожелает”.

Даниэль посоветовал царю добрыми поступками вернуть себе милость Небес. Нэвухаднэцар прислушался к

совету пророка и приказа! на двенадцать месяцев открыть свои сокровищницы для бедняков. Но через год

яркие образы сна потускнели, и он перестал кормить их.