Роберт Свобода - Агхора. По левую руку Бога

После этого ваш учитель дает вам посвящение в мантру садху: «Ом намо Нараяная». Всякий раз, когда вы видите живое существо, даже если это крошечный муравей, вы должны помнить, что в этом существе в форме Нараяны обитает Вишну, и вы должны мысленно поклониться Ему. А когда вы сидите в медитации, вы должны забыть о существовании окружающего вас мира и помнить только о своем божестве.

Когда-то я был обнаженным садху, или нагом, и часто мое эго терпело серьезный урон. Раньше я занимался борьбой, поэтому тело мое было очень грузным, и люди говорили: «Почему он не работает где-нибудь вместо того, чтобы просить подаяние?» - или: «Он выглядит вот так…» - или: «У него член вот такой», - но я ничего не отвечал им. Я мог только повторять про себя: «Нараяна». Мне было больно, но это действовало - я научился переносить любые насмешки.

Главный стимул к тому, чтобы стать нагом, - это стремление раз и навсегда устранить все мысли о теле. Когда вы обнажены, вы не можете ничего спрятать и через некоторое время уже даже не пытаетесь сделать это. Однако большинство людей стыдятся наготы и не смеют раздеться перед другими. Зачем бы еще садху носили желтые одеяния? Однажды я сидел с одним из моих «детей», с учеником, который посвятил очень много времени выполнению садха-ны, и, внезапно сбросив с себя одежду, я сказал ему: «Сделай то же самое, мы должны сидеть нагишом». Он не произнес ни слова, но все же последовал моему примеру. Это было хорошее испытание, и он с честью выдержал его. Конечно, ему было немного неловко, но вначале этого можно ожидать.

Я часто забавлялся таким образом. Иногда я надевал на себя лунги (прямоугольный кусок материи, обертываемый вокруг пояса) и отправлялся на автомобильную прогулку с одним из своих друзей. Когда мне надоедало мое лунги, я кричал другу: «Не могу больше выносить это ограничение!» - и, сорвав его с себя, продолжал вести машину нагишом. Приятель пытался утихомирить меня: «Что ты делаешь? Подумай о своей репутации», - на что я отвечал: «Какая репутация? Есть ли у агхори какая-нибудь репутация?» Заканчивалось все тем, что ему удавалось меня успокоить, и я надевал лунги обратно. Сейчас я уже не такой бесшабашный, каким был раньше, но по-прежнему ненавижу носить одежду.

И не забывайте: если наги-мужчины беззастенчивы, то женщи-ны-наги беззастенчивы в той же мере или даже в еще большей. Они любят предаваться совместным играм, знают несколько мантр и могут обретать некоторые простые сиддхи. Как вы знаете, когда кто-нибудь достигает власти и силы, это всегда ударяет ему в голову, и тогда он начинает выставлять свои способности на всеобщее обозрение.

Представьте себе сидящую на смашане группу нагов - мужчин и женщин. Один из нагов может оказаться опьяненным своей силой и начать удлинять свой пенис (наг может удлинить свой пенис до пяти метров и более; это простое сиддхи). Я знал одного такого нага по имени Мангалгириджи, который мог сворачивать свой пенис кольцами, так что тот напоминал свернувшуюся кобру, и, втянув через него воду и наполнив мочевой пузырь, изливать ее в виде фонтана обратно, что приводило в большой восторг детей, которые всюду ходили за ним по пятам.

Другой наг посмотрел на женщину-наги и, удлинив свой пенис, сказал: «Ха, посмотри на это. Можешь сделать что-нибудь подобное? Хорошее у меня сиддхи?» Она усмехнулась и ответила: «Вах-вах! Зачем столько шума из-за такого незначительного достижения? Давай-ка эту вещицу сюда». И как только головка его пениса коснулась ее половых губ, его сотряс удар, подобный удару электрического тока, но намного более сильный, будто его одновременно укусили тысяча скорпионов. А вы знаете, насколько чувствителен кончик пениса. Так что он получил хороший урок.

Когда говорят об обнаженном человеке, или дигамбаре (облаченном в небо), что является одним из эпитетов Даттатреи, первого агхори, имеют в виду не внешние одеяния; подразумеваются покрывающие Атму три оболочки - Саттва, Раджас и Тамас.

Именно эти одежды должны быть сброшены. И как только они устранены, не имеет никакого значения, что вы носите на физическом теле; вы надеваете то, что подходит к ситуации. Когда вы привыкаете к наготе такого рода, больше никто и ничто не может оказать на вас воздействие.

Обычно я носил только один туалет: джату (спутанные волосы). Я знаю метод, благодаря применению которого волосы растут в десять раз быстрее обычного, и моя джата достигала моих щиколоток. Для садху его джата является главным сокровищем. Почему? Каждый волос представляет собой антенну, способную улавливать со всех сторон информацию и накапливать ее. Ни один истинный садху не обрезает свою джату; он обламывает волосы, или же они обламываются сами по себе. Затем он несет джату к Гангу и предлагает ее Ма, поскольку Ганг всегда пребывает в джате Господа Шивы (поэтому Шива носит имя «Дурджати», отражающее внушительный вид Его джаты).

Но я не сразу достиг этого уровня. В течение первых шести месяцев, проведенных мной в Гирнаре, я плакал каждую ночь. Я спрашивал самого себя: «Что я здесь делаю? Почему я не наслаждаюсь жизнью в Бомбее?» Но я отличался большим упрямством. Я не мог вернуться, ибо я знал, что скажут люди. Я всегда руководствовался принципом: если ты хочешь делать что-то, делай это как положено, выложись полностью - или же не делай вовсе.

Однако через шесть месяцев я забыл о своем прежнем существовании и стал наслаждаться новой жизнью. У меня выработался определенный распорядок дня. Каждое утро в три часа я купался в одном из небольших озер, расположенных в горах Гирнара. Затем я покрывал свое тело пеплом из дхуни и принимался за совершение ритуалов. Я подружился со всеми животными, обитавшими в округе. Некоторые люди думают, что, находясь в лесу, ты пребываешь в полном одиночестве; но всегда есть некто, кто наблюдает за тобой. В конце концов, лес принадлежит животным, и они хотят знать, кто это явился нарушить их покой.

Однажды ночью, после того, как я поселился в старом шиваит-ском храме, я увидел, как из-за костра за мной наблюдает пара глаз. В ту ночь они не приблизились ко мне и вскоре исчезли. В течение нескольких последующих ночей глаза придвигались все ближе и ближе, и вскоре передо мной предстал лев. Наконец он подошел ко мне совсем близко и сел рядом. Мы стали большими друзьями. Гирнар - это последнее место на земле, где обитают азиатские львы. Мы так подружились, что когда мне пришло время покидать Гирнар, он шел за мной пять миль, и мне лишь с огромным трудом удалось отогнать его. Я дал ему имя Раджа (Царь), а свою обезьянку я назвал Рани (Царевна).