Юлиус Эвола - Метафизика пола

Поэтому, дабы читатель не оказался введенным в заблуждение радом неточностей, лично-эмоциональных "перехлестов" и даже передержек, неизбежных, впрочем, для "человека предела", следует хотя бы кратко изложить некоторые аспекты именно православно -христианского отношения к проблематике, так или иначе в этой книге затронутой. Это важно еще и потому, что взгляды Эволы, Юнгера, Майринка, а следом за ними современных "новых правых" Европы оказываются в своей онтологической углубленности, как это ни странно, ближе к православному стилю мышления, чем воззрения многих (не всех!) католических и тем более протестантских богословов с их достаточно определенной "морально-социальной" "бытоустроительной" направленностью и легкой приспособляемостью к современному миру. Западное христианство во многом утратило свою "царскую" и "аристократическую" вертикаль, и "последние рыцари" Европы отвернулись не только от "среднего европейца", но и от христианства как такового. Но слышали ли они на самом деле весть о Царстве не от мира сего, на пути к которому "много званых, но мало избранных"?

Очертим область нашего рассмотрения границами проблематики данной книги, никак не претендуя на полное наложение антиномично-парадоксального учения Церкви по этому вопросу, более того, признавая, что утверждения переводчика этой книги есть в некотором смысле "попытка оправдания".

"Тайна сия велика есть", - говорил св.Апостол Павел о тайне пола и брака. Признавая данную область за "тайну", Апостол выводит ее за рамки общественных, правовых, нравственных пределов и тем самым указывает на ее онтологический, космогонический и сотерио-логический аспекты. Очевидно, что, как и всякая "великая тайна", она может быть полностью раскрыта только в перспективе Царства Небесного, здесь и теперь - на вершинах святости, в конечном счете - в самом Царстве Небесном. Следовательно, всякие попытки до конца изъяснить "метафизику пола" в данном эоне неизбежно обречены на провал, на гибельную объективацию смысла и будут только "профаническими", даже если их авторы мнят о себе иное.

Заметим, что Апостол, помимо этой "тайны", упоминает в своих Посланиях еще две - "тайну беззакония" и "тайну благочестия" как два полюса - верхний и нижний - на пути человека в его телесной судьбе и человечества - в земной истории. Отсюда ясно, что "тайна пола" сама по себе не является ни "беззаконием", ни "благочестием". Это - нечто третье, находящееся как бы посреди них и в то же время вне. Они могут касаться Друг друга, а "тайна пола" -¦ иметь отношение как к одному, так и к другому, более того, выступать как орудие или "беззакония", или "благочестия". Но очевидно, что не единственное.

"Тайна пола" укоренена в самом акте творения как "проявлении", "исступлении" Бога Отца, в самом богочеловеческом единстве. Св. Григорий Нисский, раскрывая смысл Книги Бытия, писал: "сотворенный человек не имеет особого имени, это всечеловек, то есть заключающий в себе все человечество. Итак, благодаря этому обозначению природы Адама, мы приглашаемся понять, что Божественное Провидение и Сила охватывают в первозданном весь род человеческий. Следовательно, человек, созданный по образу Божию, есть природа, понятая как целое. Она же имеет в себе подобие Божие". [609]

И далее: "Адам, не имеющий тварной причины и нерожденный, есть пример и образ не имеющего причины Бога Отца, Вседержителя и причины всего; рожденный сын Адама предначертывает образ рожденного Сына и Слова Божия; а происшедшая от Адама (но не рожденная от него) Ева знаменует исходящую ипостась Святого Духа". [610]

Таким образом, андрогинат, о котором много пишет и Ю.Эвола, действительно оказывается целью соединения мужа и жены. "Несте ли чли, яко сотворивый искони, мужеский пол и женский сотворил я есть?" И рече: сего ради оставит человек отца и матерь и прилепится к жене своей, и будеста два в плоть едину" (Мф.19, 4-6). Однако противоречие между воссоединением андрогина и "порождением", один из основных мотивов многих страниц книги, снимается. В перспективе Троической, а не дуалистической, как, например, в даосизме, онтологии, этого противоречия просто нет.

Природа человека не тождественна природе Ангела. Последний, в силу грехопадения человека, обладает бесконечно большим могуществом, однако, являясь "служебным духом", лишен основного дара, данного человеку, - свободы. Человек сотворен по образу и подобию Божию, а не по ангельскому - в этом отличие мистического богословия Православия от, например, мистики Сведенборга. Человеческая свобода простирается настолько далеко, что человек может, и это часто является более кратким, путем ко спасению, добровольно избрать ангельский образ - то есть иноческое, иное бытие. Антиномию человеческого и ангельского, или, в иной, "светской" терминологии, "андропшата" и "нечетных духов" (мы специально подчеркиваем контекст, связанный с данной книгой) вмещает только Царство Небесное.

С одной стороны, всем известны слова Спасителя о том, что "в Царстве Небесном не женятся, не посягают, но пребывают яко Ангелы на небеси" (Мф., XXII, 30). С другой стороны, Он же прямо указал: "Еже убо Бог сочета, человек да не разлучит" (Мк. 10, 6-7), и указал это, безусловно, в перспективе вечности, ибо было бы очевидной хулой утверждать, что, сочетая людей на земле, Он делает это как бы на "постой", "дабы время скоротать" Конечно же, ни одна человеческая связь, ни в Боге, ни во ipexe, не исчезает бесследно - ее смысл открывается и на частном, и на всеобщем Суде. Когда на Вселенском Соборе встал вопрос о том, что считать таинством, а что обрядом - брак или пострижение в иноческий образ, Отцы собора - сами иноки! - склонились в пользу брака. Брачный символизм пронизывает все Священное Писание, как и все учение Церкви. При этом следует ясно понимать различие между символом как истинной реальностью и аллегорией как сходством-уподоблением. Мы знаем, что Церковь в конечном счете отвергла аллегорическое толкование как Священного Писания, так и Предания, которое было основой экзегетики некоторых христианских авторов, в частности, Оригена. И когда сама Церковь именуется "Невестой Христовой", в отличие от Пречистой Божьей матери, Невесты Неневестной, то мы знаем, что и то и другое - не иносказания, а это так и есть. Уготованный на конец времен Брак Агнца и есть и будет браком в прямом смысле этого слова, браком Царя и Царицы.

И даже совсем недавние (по меркам истории - просто вчерашние!) свидетельства преподобного Серафима Саровского, величайшего девственника и постника, избравшего себе "невесту для Царствия Небесного" и указавшего на нее, [611]указывают на некую "тайну чертога брачного", в котором, действительно, уже "не женятся, и не посягают", но это лишь одна из бесчисленного множества ее граней, сама же тайна укоренена в бесконечности и вечности.