Юлиус Эвола - Метафизика пола

Этнографический материал обычно собирают люди, ничего по существу в его содержании не понимающие, подобные филателистам - и все их свидетельства поэтому слишком "цивилизованные". Это касается и танца живота, и других подобных явлений. Может быть, некоторым просто стыдно об этом рассказать - ведь весь этот опыт в сгущенном виде так похож на их собственные любовные истории

Из медицинской практики известно, что некоторые женщины в акмеический момент полового сношения

вдруг погружаются в полукаталептическое состояние,

которое иногда длится часами. Мантегацца в главе VIII своей Fisiologia della donna приводит аналогичные примеры. Индийская же эротическая литература все эти явления признает за норму и даже полагает за основу классификации женщин. [178]Что-то похожее на это описано Барбе д'Орвильи в новелле "Le rideau cramoisi" ("Малиновый занавес"). Это лишь эхо переживаемого на Востоке, но у нас это так необычно, что писать об этом можно только в жанре "черной повести". Если женщина проявляет хотя бы отдаленное подобие такого поведения, его списывают на "истерию". Слово это не объясняет ровно ничего, подменяет одну проблему другой. Между тем все подобные явления могут быть объяснены только с точки зрения метафизики пола. И здесь важен не "обрыв сознания" и не другие состояния, примешивающиеся к "наслаждению" или даже к акмеическому моменту, но нечто большее. Переход к иному, новому, о чем сказано: "Его объятия не просто повергали ее в оцепенение - она верила, что превращается в совершенно иное существо, прозрачное, воздушное, частицу чистой нематериальной стихии" ( Д'Аннунцио, Il piacere ). Уже Бальзак, хотя и с известным литературно-идеалистическим педантизмом, описывал нечто подобное: "Когда затерянная в бесконечности супружества душа, отделившись от тела, летит над землей, ее наслаждения кажутся средством преодоления тяжести материи и способом отпустить дух на свободу". Действительно любящие друг друга люди уже после совершения физического сношения часто переживают подобие светоносного транса, как бы параллельного их земному, физическому супружеству. Это переживание - "рассеянное эхо" происшедшего на физическом плане в момент акме, или, точнее, как раз не произошедшего, восполнение неполноты оргазма. Однако чаще всего тайный, сверхфизический аспект такого "эхо" оказывается в дальнейшем рассеян и поглощен сентиментальными проявлениями "человеческой, слишком человеческой" любви.

"Бездна наслаждений затягивает и топит, - утверждает Колетт, - но любовь из них самое бледное, бессловесное, полное смертной грусти". Даже если подавить человеческое достоинство в конечном счете невозможно, по сути, все равно справедлива поговорка animal post coitum triste, и то же самое в полной мере относится к человеку. Прежде всего речь вдет, конечно, о соитиях, предпринимаемых ради чистого удовольствия - в них каждый одинок и существует сам по себе. Такая любовь по своей сущности не отличима от мастурбации.

Объяснить это можно только, если посмотреть "с той стороны" обыденного сознания, пронизанного арифметическим множеством любовных актов. Повседневная, имеющая христианские источники, мораль, теологическая ненависть к сексу здесь не поможет. Возникающее в любви чувство вины имеет не моральную, а трансцендентальную подоснову. Она - в изначальной предрасположенности человека к аскетизму, неотмирности. Справедливо это, правда, только в отношении мужчин; женщины чрезвычайно редко чувствуют себя униженными и подавленными после полового акта, если, конечно, к этому не примешиваются внешние общественные или иные обстоятельства (например, бессознательное табу).

Обо всем этом следует помнить, имея в виду такую важную составную часть эротического поведения, как явление стыда . Следует вновь напомнить двойной, позитивный и негативный аспект эроса, о чем уже шла речь. До сих пор мы в основном говорили о позитивной стороне, связывая метафизику пола с мифом об андрогине. Но есть и другая сторона; она отражена в мифе о Пандоре: эрос есть страсть, и хотя ведет к продолжению рода, но в то же время как бы увековечивает экзистенциальную потерянность человека, ибо "родовое бессмертие" - иллюзия, путь не в жизнь, а в смерть, в ничто. В связи с этим возникает вопрос: почему в мире, где господствует профанная любовь, "питающая круг зачатий и рождений, мужчина ищет себе женщину - от недостатка жизненных сил, ради их восполнения, или, напротив, - от их избытка, дабы в совокуплении "выйти из себя"? Здесь уместно вспомнить Киркегарда, [179]показавшего, что мужчина, до встречи с женщиной целостно-наполненный, "экстравертируясь", становится "полумужчиной" - он теряет свою самостоятельность, внутреннюю вертикаль.

Проблема не так проста. И способы ее разрешения в каждом случае разные - все зависит от точки отсчета. Ограниченность и неполнота неотъемлемо присущи конечной человеческой индивидуальности; потому уход в себя не самоценен, выход же за собственные пределы - напротив. Отсюда все положительные стороны эротического опыта, о которых мы уже говорили. Однако сплошь и рядом случается, что "выхождение из себя" ведет не к подъему, не к воссоединению с высшим, в том числе своим высшим "я", но к слепому вожделению, и в конце концов к падению, к самопотере, самопредательству и самораспаду. Потому так редко обретение полноты бытия на путях пола, так проблематичны сами пути. Потому сила женщины, чары ее так разрушительны, а экстазы соединения с женской субстанцией гибельны, враждебны, разрушающи. Потому слова Тертуллиана foemina jamina diaboli [180]положены в основание большинства аскетико-инициатических построений. Библейское Non des mulieri potestatem animae tuac [181]есть обобщение этого опыта.

Как мы уже показывали, предварительным условием любого внутреннего восхождения является сознательное или бессознательное пробуждение того, что на Востоке называется "сверх-сансарическим" или "чистым Ян", то есть чисто мужским, сверхприродным началом человеческой личности. Случаи такого пробуждения очень редки. Чаще всего мы встречаемся лишь с его смутным "предчувствием-воспоминанием".

Вот предварительная основа для понимания такого явления, как стыд, стыдливость. Но прежде всего общее замечание. Стыд вовсе не обязательно относится к области пола: стыдом покрыты дефекация, мочеиспускание и собственно нагота. Некоторые указывают на то, что стыдливость не врожденна; ни дети, ни представители некоторых "диких" народов вообще не знали стыда. Дело, однако, в том, что в человеке существуют задатки, соответствующие его "идее", "образу", которые на первых стадиях развития зачаточны и получают развитие лишь в определенной обстановке, обстановке "цивилизации". Тем не менее, речь идет именно не о "приобретенном" чувстве, но о раскрытии изначально заложенного. Часто благородные задатки развиваются позже других.