Иоанн Алексеев - Письма о духовной жизни

При монастыре действовал кирпичный завод. Было уже заготовлено более миллиона кирпичей для строительства новой церкви. Однако этот проект не осуществился. Началась Первая мировая война, и все работники, в том числе и послушники, были мобилизованы на фронт.

По Тартускому миру Печенгский монастырь отошел к Финляндии, а граница с Россией была закрыта. В обитель теперь уже не могли прийти послушники с Кольского полуострова и из Архангельской губернии, ее ждала та же печальная участь, то же вымирание, что и Валаамский и Коневский монастыри.

Вот в этот-то северный монастырь, со скудеющей по численности братией и ветшающими строениями, 19 октября 1921 года был назначен новый настоятель — игумен Иакинф.

Для самого монаха Иакинфа назначение настоятелем Печенгского монастыря было большой неожиданностью. Прямо из простых монахов, не рукоположенного во священники, его посвятили в сан игумена с возложением золотого наперсного креста. Братия Валаамского монастыря тогда состояла примерно из пятисот монахов, в том числе иеромонахов было семьдесят пять и иеродиаконов тридцать пять. Многие из них были отмечены наградой — золотым наперсным крестом. Отец Иакинф сам себя считал ничем особо не выделявшимся, средним, и поэтому назначение вызвало у него удивление. И все-таки почему-то он побоялся отказаться от этого послушания.

В книге М. А. Янсона «Валаамские старцы», напечатанной в Берлине в 1938 году, приведены слова, показывающие тогдашнее настроение отца Иоанна. Он вспоминает, что принял назначение совершенно благодушно, волнений не испытывал. Для него самого это было удивительно, так как, по собственным словам, он был человеком от природы робким. Случалось, что, когда, придя из скита в главный монастырь, он подходил во время всенощной прикладываться к Евангелию, его ноги слабели, голова начинала кружиться, так что он боялся упасть. Из-за этого он даже иногда не подходил к Евангелию. Но теперь, после назначения в настоятели, с отцом Иакинфом произошло нечто совсем непонятное: вместо страха появились слезы.

На приготовление к длительному и трудному путешествию было отведено всего две недели.

На Валааме новому игумену посоветовали подготовить торжественную речь к братии и для этого предлагали воспользоваться услугами одного монаха, весьма искусного составителя подобных речей. Однако отец Иакинф решительно отказался заранее готовиться к выступлению…

Впереди лежала дорога на дальний Север, занявшая семнадцать дней. Последнюю часть пути добирались на оленях.

Под самый конец года в четыре часа вечера игумен Иакинф со своими спутниками прибыли в Печенгский монастырь. Их встречали колокольным звоном. Когда гости вошли в церковь, там уже собрались насельники обители — несколько десятков иноков и работники.

Открыли Царские врата, и певчие на хорах спели Рождественский кондак: «Дева днесь Пресущественнаго раждает». У отца Иакинфа навернулись слезы, но он крепился, чтобы не расплакаться. На него надели шелковую мантию, затем новый игумен вошел в алтарь, приложился к святому престолу и к раке преподобного Трифона. Когда повернулся лицом к братии, мелькнула мысль: «Скажи что-нибудь». И он произнес: «Здравствуйте, святые отцы и братия! За послушание прислан я к вам настоятелем, и со мною еще два помощника, прошу вас, примите нас. Я посвящен во игумена из простого монаха, в двухнедельный срок учился я служить и собирался в дорогу. Прошу вас, святые отцы и братия, если заметите какие-нибудь ошибки в службе, покройте мои недостатки христианской любовью. И как я, приезжий из другого монастыря, не знаю ваших порядков и дел, то прошу вас, помогайте мне. Святые отцы и братия! Главное наше дело заключается в том, чтобы между нами были мир, любовь и согласие. Если это будет между нами, тогда все будет хорошо, и благодать Божия почиет на нас. Аминь» [2] . См.: М.А. Янсон. «Валаамские старцы», Берлин, 1938. С. 52-55. .

Игумен принял монастырь по-простому, ничего не проверяя. По его словам, братия отнеслись к нему очень хорошо, и он, с Божией помощью, стал понемногу привыкать на своем новом и столь ответственном послушании.

Вскоре настоятель стал замечать, что печенгские иноки получили лишь формальное духовное образование. В церковь они ходили редко, писания святых отцов не читали. Игумен Иакинф старался объяснить им цель монашеской жизни, советовал изучать святоотеческие творения. Некоторые последовали этому совету, стали прилежнее посещать службы, углубились в чтение. И все же первые годы были для нового настоятеля особенно трудными. Очень уж отличалась подвижническая жизнь Валаамского и Печенгского монастырей. Воспоминания о любимой обители преподобных Сергия и Германа на Ладоге не отпускали отца Иакинфа. Он стал тосковать по Валааму. А когда к тому же «прибавились кое-какие неприятности», игумен объявил братии, что хочет вернуться на Валаам. Сам он так рассказывал о происшедшем: «Враг рода человеческого очень искусен в брани и, подобно опытному воину в бою, старается прежде всего поразить начальника, чтобы расстроить подчиненных. Так случилось и у нас. Враг поразил мое сердце печалью, унынием и тоской по Валааму, моей духовной родине. Там, думал я, есть духовные старцы, с которыми хорошо можно поделиться в скорбную минуту, там удобнее проводить духовную иноческую жизнь, ибо в этом отношении Валаам мне хорошо известен. Вот я и стал подумывать, как бы туда ускользнуть».

Но уехать тогда не удалось. Братия просили остаться, и после этого случая отец Иакинф настоятельствовал в Печенгском монастыре еще восемь лет. Лишь в октябре 1931 года он, по собственной просьбе, был освобожден от должности настоятеля. Весной следующего года он вернулся на Валаам и был направлен на проживание в уже знакомый ему скит Иоанна Предтечи.