Сборник - «Буду верен словам до конца». Жизнеописание и наследие иеромонаха Василия (Рослякова)

И народ, замутив по лесам родники,
Эту воду мертвящую с жадностью пьет,
Говорит: «Как несведущи были отцы,
Уверяя, что Бог нам бессмертье дает».

И вот эти лукавые ростовщики
Благоденствие славят превыше всего.
Так напрасно я, что ли, учился любви,
Очищая от мерзости сердце свое?

Так напрасно я, что ли, по долгим ночам
Наизнанку судьбу выворачивал всю,
И себя же метал по горячим щекам,
И от совести прятался в темном углу?

Я бы стал перед прошлым земли виноват,
Если б, так рассуждая, сварливость обрел
И не мог ничего я на свете понять…
И, скитаясь, по случаю в церковь вошел.

Я увидел, о Боже, конец этой лжи.
Я воспел на коленях величье Твое.
Так пускай погадают о судьбах земли,
Все равно Ты однажды осудишь ее.

Что же мы сделали, Боже, не так?
Что мы забыли себе на беду?
Ты отвернулся, и всякий пустяк
Стал обращаться в лихую нужду.

Вспомни в заслугу нам прежних князей,
В чине монашеском принявших смерть,
Вспомни сияние русских церквей,
Что оглашали по праздникам твердь.

Ты вместе с нами пройдись по земле,
С нами развалины наши оплачь.
Видишь – отметины пуль на стене,
Камень замшелый от крови горяч.

Слышишь, как зычно вопит воронье
Рядом с могилами наших святых,
Как разбивают распятье Твое,
Каменных знаков наставив своих?

Мы затвердили навечно урок
С гидрой ужасной и правым мечом,
Слишком кроваво он землю иссек,
Слишком отчаянным слышался стон.

Разом хотелось им все разнести,
Чтоб воцарились лишь пепел и страх…
И опустели тогда алтари,
И запылали иконы в кострах.

Боже, знамений не видит никто,
Нет и пророка, чтоб душам прозреть.
С нами не стало теперь никого,
Кто бы сказал, долго ль это терпеть.

Боже, Вселенную Ты утвердил,
Солнце поставил в знамение нам,
Вспомни, кто имя Твое поносил,
Кто наших братьев душил по углам.

О Господи, доколе будешь Ты
Все забывать меня и забывать,
Ну сколько же еще глаза Твои
Не будут моим взглядам отвечать?

Ну сколько утешать себя могу,
Коль сердце плачет день и плачет ночь,
И сколько буду клясть свою судьбу,
Когда не в силах сам себе помочь?

Ты, Господи, хоть раз взгляни сюда,
Услыши хоть обрывки слов моих,
О смысле растолкуй мне бытия,
Пока я сном последним не затих;

Пока не намекнули мне друзья,
Что сломлен я и выбился из сил,
Пока не поклонилась голова
Тем, кто меня когда-то невзлюбил.

Я ж уповаю к милости и жду —
Пролей ее живительным дождем.
Тогда я о любви Твоей спою,
Как я пою об имени Твоем.

Пришлые, Боже, в наследье вошли.
В святилища, как в кладовые, вступили
И город великий, столицу земли,
В хранилище снеди людской обратили.

Навек ублажили они воронье,
Кормя его вволю глазами людскими,
И было довольно земное зверье,
Питаясь по норам телами святыми.

И так полюбилась им наша земля,
Что воду они перепутали с кровью,
И долгое время горчило слегка
Зерно, напоенное этой любовью.

Мы стали посмешищем мира всего,
Молчим и глаза свои в сторону прячем.
Ну сколько же, Господи, сердце Твое
Еще не услышит сыновнего плача?

Сколько еще отплатить мы должны
В счет прегрешений хмельного отцовства?
Мы уж и так, как пригоршня золы,
Ветром которая в поле несется.

Чтоб не твердили нам: где же ваш Бог? —
Сам отомсти этим скаредным пришлым,
Только б увидеть униженный мог,
Только б сумел погребенный услышать.

Пусть содрогнется пред Господом твердь
От всех воздыханий, прошедших безвестно,
Тогда, может, нас, обреченных на смерть,
Спасешь Ты невидимо Духом чудесным.

Ты испытал меня, Боже, и знаешь,
Ведаешь все, недоступное мне.
Часто, наверно, сомненье прощаешь,
Видно которое только Тебе.

Пусть я шатаюсь по свету тревожно,
Пусть укрываюсь в домашнем углу,
Ты обнимаешь меня, словно воздух,
Руку в скорбях предлагая Свою.

Знаю – когда мной слагаются песни,
Нет еще слова на чистом листе,
Ты его видишь прозреньем чудесным,
В сердце влагая настойчиво мне.

Сколько я рылся на кладбищах книжных,
Сколько я дум передумал в себе,
Все ж, не сумев вдохновенья постигнуть,
В церковь пошел помолиться Тебе.

Дивен мне разум небесного свода,
Дивно свеченье далекой звезды.
Видел я край совершенства земного —
Слово же Божье обширней земли.

Где от души мне своей затаиться?
Где не настигнут раздумья меня?
Я по Вселенной промчался как птица —
Места такого не знает она.

Если скажу: «Может, тьма меня скроет,
Будет мне ночь неприступной стеной», —
Сердце тотчас заскулит и завоет,
Ночь освещая тоскою грудной.

Дивно я создан Божественным Словом:
Будто бы соткан из ткани земли
С замысловатым телесным узором,
С тайным до времени светом внутри.

Боже, меня испытай. И поведай,
Что притаилось за словом моим.
С книгой тогда я оставлю беседы,
Духом начну обучаться Святым.

Научи меня, Боже,
Ушедшие годы считать.
Может, стану тогда я
Хотя бы немного умней.
А то буду до смерти
Унылые песни слагать
О земле, о любви,
О судьбе бесприютной своей.

Мне мечталось по жизни пройти
С беспокойно горящей душой,
Освещая пути,
Зажигая умы и сердца.
Но душа, обгорая,
Рассыпалась теплой золой,
И былое куда-то исчезло,
Как дым от костра.

И теперь вот я мыслями разными,
Словно чумой, заражен,
Забываю о хлебе
И сыт я печалью одной.
Мне осталось к старухе с косою
Идти на поклон,
Чтоб под корень меня резанула,
Как стебель сухой.

День зачем мне,
Когда при сиянье его
Я отчетливей вижу
Развалины наших святынь.
Ни к чему мне и ночь —
Я уснуть не могу все равно,
Словно ворон на кровле,
Сижу у лампады один.