Александр Летуновский - Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Далее, далее что? — нетерпеливо прервал его князь.

— В Крыму генуэзцы по указанию царя Мамая дали нам большой корабль, на который мы погрузились и поплыли в Царьград. — Гонец на мгновение замолчал.

— Говори, говори, — опять поторопил его князь и, чтобы скрыть волнение и не смущать гонца, отошёл к окну.

Посыльный продолжал:

— Всю дорогу плыли резво, но когда уж приближались к Царьграду, Михаил вдруг занемог, а корабль без всякой причины остановился. Не могли его сдвинуть ни ветер, ни гребцы, а другие корабли шли мимо. Когда же Михаил умер, был свезён на особом судне в Галату и там похоронен, корабль наш немедленно пошёл своим путём.

Стоя у окна, князь внимательно слушал гонца. Когда тот сказал о смерти Митяя, он вздрогнул, резко обернулся и дальше слушал, не отрывая взгляда от гонца. Закончив рассказ, посыльный поклонился. Князь отвернулся и тихо произнёс:

— Выходит, сбылось предсказание игумена Сергия, не увидел Михаил Царьграда.

Ожидая своей участи, гонец стоял, склонив голову. Некоторое время князь молчал, затем спокойно спросил:

— В Царьграде в это время был Суздальский епископ Дионисий. Теперь что, он митрополит?

— Дионисий не просил у Патриарха сана митрополита. Патриарх, расположенный к нему, только почтил его саном архиепископа. Нашёлся другой искатель высокого сана.

— Кто ещё? — гневно спросил князь.

— Архимандрит Пимен, спутник Михаила, — с испугом в голосе ответил гонец.

— Как? Без согласия княжеского? — Гнев, казалось, захлестнул Дмитрия.

— Прости, князь, недоглядели, действовал он обманом и подкупом.

Гонец низко поклонился, ожидая решения своей участи.

— Недоглядели?! Да за таким негодяем никто не усмотрит, — сказал князь более спокойно. — А где теперь Пимен?

— Едет в Москву. Я трёх лошадей загнал, чтоб опередить его и раньше оповестить тебя, князь.

Дмитрий Иванович посмотрел на измученного, смертельно уставшего человека, честно выполнившего свой долг, подошёл к нему, обнял за плечи.

— Спасибо тебе за службу. Теперь отдохни, вижу, что еле на ногах стоишь.

Потом обратился к Прокопию:

— Вели его накормить, и пусть отдыхает, большое дело он совершил, вознагради его. Иди, распорядись, потом зайди ко мне.

Боярин и гонец ушли. Постояв некоторое время в задумчивости, князь промолвил:

— Что же такое содеяно, о чём я слышу теперь? — Помолчав, повысил голос, в словах послышалась решимость. — Нехорошие дела происходят в Царьграде, как могли они без княжеского согласия ставить митрополита на землю Русскую? Совсем Царьград перестал с нами считаться. Земля здесь наша, нам на ней жить, и мы сами должны решать свои дела. Хватит слушать указания иноземцев, они только вредят нам.

Вернулся Прокопий. Едва взглянув на него, князь объявил своё решение:

— Я не буду разбираться в том, кто лишил Михаила жизни. Судя по делам Пимена, и он мог приложить к сему руку. Меня беспокоит другое. Я посылал Пимена не в митрополиты, а сопровождающим.

— Что же теперь с ним делать, князь? — спросил Прокопий.

— С Пименом поступим так: пошли навстречу ему отряд, пусть схватят самозванца ещё на пути в Москву и отправят в заточение в Чухлому.

— Слушаюсь, князь, — ответил Прокопий и, немного помявшись, спросил: — А кто теперь будет нашим митрополитом?

Положение действительно было непонятным.

— Получается, теперь у нас два митрополита, утверждённых Патриархом: один — Киприан, другой — Пимен? Так что ль, Прокопий?

— Получается так, князь.

Боярин пожал плечами.

— И что нам теперь делать? Послать ещё одного митрополита на утверждение мы не можем, поскольку там только что утвердили Пимена… Ссориться с Царьградом мы пока тоже не можем. Остаётся выбирать одного из двух утверждённых… Ладно, потом решим дело сие. А пока, Прокопий, ступай.

Князь Дмитрий приезжает в Троицкую обитель. Сергий благословляет его на битву и отправляет с ним иноков Пересвета и Ослябю на подвиг ратный.

В конце лета Великий Князь Дмитрий Иванович окончательно понял, что война с Мамаем неизбежна. Готовясь выступить в поход, князь счёл первым долгом посетить обитель Пресвятой Троицы, чтобы там поклониться Богу, принять благословение и совет от Сергия. Князь пригласил с собой двоюродного брата Серпуховского князя Владимира Андреевича и всех, бывших тогда в Москве православных князей и воевод. Сопровождала их отборная дружина из двадцати всадников. После Успеньева дня князья выехали из Москвы и на другой день прибыли в Троицкую обитель. Была вторая половина дня, стояла тёплая солнечная погода.

Услышав конское ржание, инок-привратник выглянул в калитку, увидев разом столько знатных гостей, кинулся открывать ворота. Великий Князь Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич спешились первыми и вошли во двор. За ними проследовали князь Белозерский с сыном, князья Ярославский, Ростовский, Устюжский, Елецкий, Муромский, Мещерский, Брянский, Псковский, Переславль-Залесский, воеводы Боброк и Бренко. Дружинники тоже спешились и остались за воротами.

У церкви гостей уже ждали игумен Сергий и старейшие иноки. Князья поклонились им.

— Благословение Господне на вас, — ответил на поклон Сергий и осенил всех крестным знамением.

Князь Дмитрий сделал шаг вперёд.

— Пришёл я, отче, поклониться единому Богу, в Троице славимому, и принять твоё напутственное благословение. Один ты можешь развеять смятение моё и направить на путь истинный.

— Я ждал тебя, князь, — ответил игумен.

— Отче, великое горе сокрушает меня, да и не меня одного, а всех православных. Крымский царь Мамай, подстрекаемый дьяволом, движется к Москве, чтоб разорить наши святые церкви и погубить православный народ. На подмогу ему идёт литвинский князь Ягайло со своими и польскими полками. Чтоб противостоять им, посылал я гонцов за всеми князьями русскими, за воеводами на местах, за детьми боярскими, за всеми служилыми людьми, повелел им идти к нам на службу. Теперь собрались многие с дружинами на Москве в селе Коломенском. Прошу тебя, отче, помолись Богу нашему, чтобы Он избавил нас от беды, и скажи, что делать мне теперь. — Князь поклонился.

— Успокойся, князь, возложи надежды на Бога. Пойдём, совершим Божественную службу о победе над врагом нашим.

Все вошли в церковь. Служил Сергий, в центре стояли князья, справа и слева от них — старейшие иноки. Были здесь и все братья обители.

После службы Сергий обратился к князю:

— Приглашаю тебя, князь, и других князей и воевод вкусить с нами хлеб-соль.

— Благодарствую, отче, поеду я, время тревожное, на Москве быть надо.

— Истину говоришь, князь, время трудное пришло, — сказал Сергий, медленно шагая рядом с ним к выходу. — Тебе, Дмитрий Иванович, следует заботиться о своих подданных, и душу свою за них положить, и кровь свою пролить. Но чтобы уберечь их от потерь кровопролитных, прежде пойди к ворогу с правдой и покорностью. В Евангелии от Луки сказано: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». Здесь говорится, князь, о разбойническом нападении — грабеже. Грабитель хватает, прежде всего, верхнюю одежду. Господь повелевает отдать такому грабителю и нижнюю рубашку. Писание учит нас, что если такие враги хотят от нас славы, дадим им, если хотят злата и серебра, дадим и это. И ты, князь, отдай им и злато, и серебро, и Бог не попустит им одолеть нас и спасёт наши жизни. Он вознесёт тебя, видя твоё смирение, и низложит их непреклонную гордыню.