Сергей Зарин - Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Ср. Деян. XVII, 31: «Бог назначил день, в который будет праведно судить вселенную» (ἐν ἧ μέλλει κρίνειν τὴν οἰκουμένην ἐν δικαιοσύνη).

Ср. Рим. ΙΙ, 4.

«Праведность» (δικαιοσύνη) и «святость» (ὀσιότης) «сродны настолько, что одно из них непременно предполагает другое. Разница их следую­щая. Ὀσιότης указывает на внутреннюю непорочность и нравственную чистоту; δικαιοσύνη означает эти же свойства в их отношении к внешней норме. Первое выражает свойство, рассматриваемое само по себе, по своей природе; второе – то же свойство, поскольку характеризует оно отношение лица к нравственному закону. То означает внутреннюю святость, – это согласие с волею Божией. Итак, разность понятий ὀσιότης и δικαιοσύνη чисто формальная. Святость и праведность есть одно и то же свойство нового человека, рассматриваемое то в самом себе, в связи с идеей самого человека, то в отношении к внешней норме, существующей в Боге». Проф. Мышцын. Цит. соч., стр. 190. Cp. Crеmеr. S. 304: δίκαιος – тот, который удовлетворяет своей норме, предъ­являемым к нему требованиям. Иоанн Креститель называется δίκαιος καὶ ἅγιος. Мрк. VI, 20. – По святоотеческому учению, δικαιοσύνη включает в свое определение, в качестве основного, существенного признака, – деятельное стремление к приобретению всякой добродетели, безупречность и совершенство жизни. (Ср., напр., Феофилакта ad v. 17, с. XIV ad Romanos: δικαιοσύνη, ἡ καθό­λου ἀρετὴ, ὁ ἄμεμπτος βίος. Другие цитаты см. Suicеrus. T. I, col. 912–913. Cnfr. 908–909).

Сотериологический смысл понятия δικαιοσύνη подтверждается с полною несомненностью и 1 Иоан. I, 9: «если исповедуем грехи наши, то Он (т. е. ὁ Θεός), будучи верен и праведен (πιστός ἐστι καὶ δίκαιος), простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (ἀπὸ πάσης ἀδικίας). Знаменательна и характерна, прежде всего, связь, в которой стоят эпитеты πιστός и δίκαιος. Πιστός, по согласному признанию экзегетов, указывает на свойство истинности Божией, в силу которой он обязательно и точно выполняет и осуществляет данные Им обетования (Второз. VII, 9; Евр. X, 23; XI, 11). Верность есть существенное, неотъемлемое определение, характерное свойство Божественной жизни (2 Тим. XI, 13). Наиболее рельефно и типично «верность» Божия проявляется в отношении Бога к міру, как его Спасителя. (Ср. 1 Кор. I, 9; ср. ст. 8; X, 13; 2 Кор. I, 18; 1 Фесс. V, 24; 2 Фесс. III, 3; 2 Тим. II, 13; Евр. X, 23; XI, 11; 1 Петр. IV, 19). Как Бог спасения, Он самым делом совершает спасение людей, проявляя при этом абсолютную последовательность и непоколебимость. Рядом с πιστός и в ближайшей, существенной связи с ним стоит и то свойство божественных отношений к согрешившим, но жаждущим примирения с Богом людям, – которое характеризует его, как δίκαιος. Еще по воззрению Ветхого Завета, праведность Божия проявляется в деле спасения (Суд. V, 11; Мих. VI, 5; 1 Цар. XII, 17; Исаии XLV, 24; Пс. СІІ, 6), близко соприкасаясь и даже сливаясь с милостью и милосердием Божиим (Пс. XXXV, 11; LXX, 2; CXVIII, 40; CXLII, 1; CXLV, 7). Отсюда «милосердие» и «праведность» по характеру своих действий и по результатам однозначащи (Ср. Hеrm. Schultz. Alttеstamеntlichе Thеologiе. 4 Aufl. Göttingеn. 1889. S. 540–541. Crеmеr , S. 819–825. S. 308 sqq.). Так. обр., δίκαιος, в связи с πιστός, еще в Ветхом Завете имело чисто сотериологическое значение, которое в Новом Завете получило еще более глубокое истолкование. По учению Ап. Иоанна Богослова, верность и праведность Божии ручаются за то, что Бог, именно как верный и праведный, оставит человеку грехи и очистит, освятит, т. е. совершит полное спасение его, если и он, с своей стороны, твердо и искренно исповедает свои грехи (ср. Быт. ХVIII, 25; Рим. III, 6). Ср. Проф. Н. И. Сагарда , стр. 338. Так. обр., «истинность» и «Правда» Божия определяют способ, характер отношений Бога – Спасителя и Освятителя к людям, требуя и со стороны людей выполнения обязательных условий, известного религиозно–нравственного настроения и поведения.

Следов., gеnitiv. Θεοῦ указывает прежде всего на источник оправдания. Ср. Проф. Η. Н. Глубоковский. Благов. св. Ап. Павла, стр. 423.

Ср. Рим. Ι, 17; III, 21; X, 3; 2 Кор. V, 21.

Поэтому христианская праведность называется ἡ ἐκ Θεοῦ δικαιοσύνη (Римл. ΙΙΙ, 9). Вот почему δικαιοσύνη Θεοῦ означает иногда и свойство человека – от Бога исходящую и человеком свободно воспринятую и усвоенную человеческую праведность, как выражение нормального взаимоотношения между волей человеческой и волей Божией. Ср. ІІроф. Н. Н. Глубоковский. Соч. цит., стр. 425 (прим. 425), стр. 437 (пр. 478). Отсюда праведность состоит в сообразности жизни человеческой жизни Божественной.

Особенно ясно два указанные момента Правды Божией оттенены Ап. Павлом Римл. III, 26. По учению Апостола Правда Божия – ἡ δικαιοσύνη αὐτοῦ – в Новом Завете обнаруживается в том, что Он является праведным (δίκαιον) и оправдывающим (δικαιοῦντα) верующего во Христа.

Василий В. Homil. in princ. Provеrb, с. VIΙΙ. T. XXXI, col. 401D–404A. Интересно отметить, что на изложенном учении о Δικαιοσύνη, – как в терминологии, так отчасти и в некоторых – второстепенных – подробностях его, – несколько отразилось влияние тогдашней философии, преимущественно Аристотеля. По учению этого последнего «справедливостью» (δικαιοσύνη) называется вообще навык, под влиянием которого человек с твердым намерением по своему внутреннему настроению, по своему выбору пропорционально (ни много, ни мало, словом, должным образом) распределяет что бы то ни было или между собою и другими людьми, или же между последними только в их взаимных отношениях друг к другу (Eth. Nic. L. V, c. V, v. 17. См. Проф. A. A. Бронзов. Аристотель и Фома Аквинат…, стр. 164). Справедливость, понимаемая в точном смысле, является, в частности, или как «распределяющая» вообще все блага, какие только должны быть распределены между гражданами известного государства, или – как «исправляющая, восстановляющая» нормальные взаимные отношения граждан (Eth. Niс. L. V, с. Il, V. 12: τῆς δὲ κατὰ μέρος δικαιοσύνης καὶ τοῦ κατ’ αὐτὴν δικαίου ἐν μὲν ἐστιν εἶδος τὸ ἐν ταῖς διανομαῖς τιμῆς ἡ χρημάτων ἢ τῶν ἄλλων ὅσα μέριστα τοῖς κανωνοῦσι τῆς πολιτείας (ἐν τούτοις γὰρ ἔστι καὶ ἄνισον ἔχειν καὶ ἴσον ἕτερον ἑτέρου) ἓν δὲ τὸ ἐν τοῖς συναλλάγμασι διορθωτικόν). Проф. А. А. Бронзов. Цит. соч., стр. 167. Справедливость распределяющая, воздающая каждому – сообразно с его достоинством и природой – обращает внимание на внутреннее достоинство, умысел и настроение лиц, с которыми она имеет дело (Ср. Eth. Niс. L. V, с. V, v. 2–3. Проф. А. А. Бронзов. Соч. цит., стр. 171). Так. обр., «справедливость у Аристотеля так же, как и у Платона, имеет отношение и к государственной и к частной жизни» (Проф. Д. П. Миртов. Нравственное учение Климента А., стр. 132), но во всяком случае это – качество человека , а не свойство Божественной жизни в её отношении к людям. Но и в указанном своем объеме понятие философской справедливости имеет в виду почти исключительно юридическую область, а не нравственную. «То, что требуется строгим осуществлением философской справедливости, может быть противно духу любви, и наоборот. Там строгая соразмерность с достоинством каждого при распределении благ ведет собственно к тому, что не только нельзя умалять прав других лиц ради себя самого, но и своих собственных ради других, т. е. последовательное проведение справедливости не мирится с самоотвержением, составляющим совершенство христианской любви» (Ibid., стр. 136). Тем более, конечно, философское понятие о «справедливости» отстоит далеко – до полной, непримиримой противоположности – от понятия Δικαιοσύνη σωτήριος, самую сущность которого составляет бесконечное самоотвержение и беспредельное снисхождение Божественной любви, которая «не ищет своего» (1 Кор. XIII, 5), но жертвует собою всецело для спасения согрешившего пред нею человечества. С точки зрения юридической справедливости проповедь о распятом Христе для Иудеев представлялась соблазном, а для Еллинов казалась безумием (Cp. 1 Кор. I, 23). «Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками». (Римл. V, 6–8. Cp. 1 Кор. ІII, 25; Ефес. II, 1; Кол. II, 13; Евр. IX, 15; 1 Петр. III, 18; Иоан. XV, 13; 1 Иоан. III, 5, 16; IV, 9 и др.). Здесь δικαιοσύνη оказывается уже совсем иной сущности, другой природы, и она явилась только и исключительно в Божественном самооткровении спасающей любви. Что же касается классических писателей, то у них в понятии δίκη, δικαιοσύνη (и других производных слов) мыслился почти исключительно правовой момент определения известных границ человеческой деятельности и наблюдения за тем, чтобы эти границы не переступались. Чтобы Божественный порядок міра не нарушался, и человек, пользуясь своей свободой, не переступал положенных ему границ, каждому состоянию человека указывается, по классическому мiровоззрению, определенный круг прав и обязанностей. Это определение соответствующих прав и обязанностей у классических писателей называлось термином δίκη, – справедливость, право, – который был образован непосредственно от корня δικ – «показывать». В этом понятии мыслилась также и идея мздовоздаяния, возмездия. Работник получает плату, а преступник терпит наказание; дети обязаны покоить старость родителей и вообще проявлять свою благодарность по отношению к ним, – все это обобщалось в понятии δίκη. Этот нравственный миропорядок имеет своим источником и охранителем Божество. Что же касается «законов» (νόμοι), то они являются конкретным выражением и частичным определением δίκη. Δικαιοσύνη у классиков вообще «обозначало справедливость, как свойство человека» ( Schmidt В. I. S. 352–356).