Сергей Зарин - Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Святоотеческое богословие в высшей степени определенно раскрывает ту истину, что вечная жизнь – «жизнь не души только, но вместе и тела» [292]. Не только «душа христианина» становится «Причастною божеского естества» (κοινωνὸς θείας φύσεως γένηται) [293], но и тело, – человек соединяется с Богом духовно и телесно [294].

Христос воспринял человеческую плоть, чтобы и образ (Божий) спасти и плоть обессмертить [295]. «Чрез ум Бог обитал в телах Святых» [296].

Таким образом, не только «душа», но и «тело» «соделались домом Божиим» [297]. И это потому, что «Господь весь пребывает с душою в теле её» [298]. Христос воспринял на Себя целого человека с душою и телом, почему и наше спасение совершается тем и другим [299].

С особенной полнотой, ясностью и определенностью раскрывает сущность православного учения о христианском искуплении и спасении тела св. Ириней Л. Имея в виду еретическое дуалистическое учение маркионитов, отрицавших участие в христианском спасении человеческого тела, св. отец настойчиво раскрывает с разных сторон ту мысль, что христианство сообщает спасение именно цельному человеку , а не какой–либо его составной части. Исключение человеческого тела из области спасительного возрождения христианского отрицает, таким образом, универсальный характер христианского спасения. Спасение это обнимает полного, или, по выражению Св. Отца, совершенного человека (pеrfеctum hominеm), в неразрывном, целостном единстве всех составных элементов его природы. Т. е., другими словами, христианское спасение обнимает собою не только дух и душу человека, но и его тело [300].

Правда, цель и сущность этого спасения состоит в том, чтобы люди сделались духовными (πνευματικοί = spiritualеs). Однако это обстоятельство, по мысли Св. Отца, не означает, что из области христианского спасения исключается тело, плоть, в смысле материального состава его природы. Духовность христиан всецело основывается на том, что они имеют «залог Св. Духа» (pignus Spiritus) [301]. Условием действительного получения этого залога служит «не отложение создания Божия (т. е. плоти), но отложение только похотей плотских» (ἀποθέμενοι οὐ τὸ πλάσμα τοῦ Θεοῦ, ἀλλὰ τὰς ἐπιθυμίας τῆς σαρκός) [302]. «Тех, которые имеют залог Духа, не служат плотским похотям, но покоряются Духу, Апостол называет духовными, потому что Дух Божий живет в них». Но духовные люди не значит бестелесные; духовного человека составляет все существо человеческое, т. е. соединение души и тела , поскольку именно оно принимает Духа Божия [303].

«Господь и пришел оживотворить плоть, чтобы, как в Адаме все умираем, потому что душевны, так во Христе мы жили, потому что духовны, отлагая не создание Божие, т. е. тело, но – похоти плотские, и получая Св. Духа» [304]. – Апостол Павел говорит: «вы примирены в теле плоти Его»; т. е. «праведная плоть примирила плоть, связанную грехом, и привела в дружбу с Богом» [305]. Таким образом, учение об участии в христианском спасении также и тела христианина, по мысли св. отца, не только бесспорно содержится в церкви, но принадлежит к числу основных , характерных пунктов православно–церковного учения. Вот почему св. Ириней называет прямо хулою против Бога то учение Маркиона, по которому «спасение принадлежит только душам, которые приняли Христово учение, а телу, так как оно взято от земли, невозможно участвовать в спасении» [306] [307].

«Спасение плоти», её «возрождение», «участие в нетлении» (incorruptibilitatis) основывается на том, что плоть «питается телом и кровию Господа», вследствие такого «общения» становясь истинным «членом Христовым» (ср. Еф. V, 30). Апостол Павел, называя христиан «членами Тела Христова», «от плоти Его и от костей Его» (ibid.), по изъяснению св. отца, говорит не о каком–либо духовном и невидимом человеке, но о действительном устройстве истинного человека, состоящем из плоти, нервов и костей, потому что именно эта плоть питается от чаши Господа, которая есть кровь Его, и растет от хлеба, который есть тело Его [308]. Питаясь телом и кровию Господа, плоть чрез то самое получает причастие жизни вечной [309].

Тело человека, реально участвуя в христианском искуплении, приобщаясь «вечной жизни», однако участвует в этих благах не вполне одинаково с человеческою душою, – если душа христианина имеет «бессмертие вечной жизни», то телу обетовано « воскресение из мертвых для вечной жизни». – « Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день » [310].

Правда, по учению Апостола, смерть тела не безусловно необходима для полного приобщения его вечной жизни, необходимо только коренное изменение его действием божественного всемогущества. «Не все мы умрем (πάντες μὲν οὐ κοίμηθησόμεθα), но все изменимся (πάντες δὲ ἀλλαγησόμεθα) вдруг, во мгновение ока при последней трубе: ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными (ἄφθαρτοι), а мы изменимся (ἀλλαγησόμεθα); ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие» (δεῖ γὰρ τὸ φθαρτὸν τοῦτο ἐνδύσασθαι ἀφθαρσίαν, καὶ τὸ θνητὸν τοῦτο ἐνδύσασθαι ἀθανασίαν) [311]. Однако в обычном порядке существования міра смерть христианина служит необходимым условием, неизбежным переходным моментом для будущего осуществления силой Божией, новой, несравненно совершеннейшей, формы его нетленного, славного, мощного, духовного тела [312]. Здесь, только, конечно, в совершенно особой, высшей форме осуществляется закон растительного органического міра: «то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет» [313].

Телесная смерть христиан соответствует вместе с тем и плану божественного домостроительства о спасении всего міра, об искуплении всей твари [314]. «Верующие воскреснут не каждый сам по себе, отдельно, а как сыны царства, по закону органической связи людей между собою» [315], по исполнении предопределенного божественного плана о спасении всего рода человеческого [316], вместе с прекращением настоящего течения космического порядка [317], когда он вполне осуществит предназначенную ему Богом цель. Хотя вечная божественная жизнь усвояется христианами еще в земной жизни, так что люди «сынами воскресения» (τῆς ἀναστάσεως υἱοί) [318]явятся лишь потому и постольку, поскольку они еще до смерти, в своем земном бытии, оказываются действительными носителями жизни вечной, именно в силу реального обладания ею [319], – однако, по учению христианскому, между усвоением вечной божественной жизни верующими до смерти и её полным откровением по смерти в воскресении различие очень важное, существенное. «Мы теперь дети Божии (νῦν τέκνα Θεοῦ ἐσμεν); но еще не открылось, что будем: знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему» (ὄμοιοί αὐτῷ ἐσόμεθα) [320]. Истинная жизнь до тех пор не может открыться в христианине во всей полноте своей мощной, божественной силы и славы, пока в нем не будет восстановлен человек в том самом виде, в каком он должен быть по своему назначению, по своей идее, т. е. именно весь человек, правда не этот «смертный» [321], но все же цельный и полный человек, состоящий из души и тела , а это осуществится только тогда, когда будет уничтожен последний враг – смерть [322], и «уподобится» Христу весь человек, – не только его духовные качества, нравственное устроение, но и само земное тело будет подобно Его прославленному телу [323]. Только тогда истинные христиане получат «спасение во Христе Иисусе с вечною славою» [324], которая «откроется» [325]в христианах, проявится и в телах их.