Сергей Зарин - Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Дела и поступки человека важны только, как выражение, свидетельство перемены его жизнеопределения в ту или другую сторону. Поэтому и прежняя праведность человека, если он впоследствии изменил ей и пошел по другому, противоположному пути, оказывается бесполезной для него, потому что он фактически впоследствии потерял ее и приобрел совершенно противное «законам жизни» направление. Равным образом, и прежние беззакония, раз грешник потом отрешился от них в пользу закона добра, не препятствуют истинной жизни, потому что он, насколько это в его силах, перестроил свое душевное содержание («сердце» и «дух») по новым началам, фактически заменил свое прежнее злое настроение – добрым, определяемым именно «законами жизни». Вообще Господь судит человека «по путям» его, т. е. по направлению этого пути, а не по делам, как таковым.

«Поэтому–то, по словам св. Иустина М. , наш Господь Иисус Христос сказал: в чем Я найду вас, в том и буду судить» [672].

Значение доброделания самого по себе, безотносительно к внутреннему нравственному настроению, решительно отвергается также притчею о работниках в винограднике [673]. По смыслу этой притчи, «последние», т. е. вступившие в царствие Божие под конец своей жизни или вообще трудившиеся в нем и для него короткое время, могут оказаться в религиозно–нравственном отношении нисколько не ниже или даже выше подвизавшихся в течение несравненно большего периода времени и в этом отношении «первых» [674].

И в этом случае не оказывается ровно никакой несправедливости, а, напротив, проявляется истинная, именно Божественная Правда. По словам Григория Б. , «раздел платы, поровну был справедлив, ибо произволение измеряемо было наравне с трудом» [675].

Покаявшийся на кресте разбойник, который, без сомнения, пережил предварительно коренной, самый решительный и полный душевный переворот, но мог выразить и проявить его только в умилительном покаянном самоосуждении и трогательном молитвенном вопле верующего обращения к распятому Господу [676], удостоился получить от Него в ответ: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» [677].

И вообще Богом « покаяние ценится не по продолжению времени, но по душевному расположению человека» (οὐ χρόνων ποσότητι, ἀλλὰ διαθέσει ψυχῆς ἡ μετάνοια κρίνεται) [678].

В аскетической письменности православное учение о том, что для действительного приобщения христианина вечной жизни важна собственно его восприимчивость к богообщению, обуславливаемая, в свою очередь, степенью раскрытия в нем высших запросов, потребностей и стремлений его природы к общению со Христом, – раскрывается с ясностью, не допускающей никаких перетолкований.

Согласно святоотеческому аскетическому учению, христианин удостаивается получить участие в обетованном блаженстве «в той мере, в какой, уверовав, возлюбил его, а не в какой трудился» [679], так что каждому «приготовлено воздаяние» именно «по мере наклонности его к хорошему и удаления от дурного» (κατὰ τὴν ἀναλογίαν τῆς ἐν ἑκάστῳ πρὸς τὸ καλὸν σχέσεως, καὶ τῆς τοῦ χείρονος ἀποστάσεως) [680].

«Божественный суд, следуя неподкупному и праведному решению, уделяет каждому, что человек приобрел сам себе, соответственно избранию » [681]. «Как точные зеркала показывают изображения лиц такими, каковы они в действительности, так и праведный суд Божий отражает расположения людей» (ταῖς ἡμετέραις διαθέσεσιν ἐξομοιοῦται) [682]. Бог в такой мере сообщает Себя Самого человеку, в какой человек может « вместить », принять Бога (τοσοῦτον ἑαυτὸν διδοὺς, ὅσον τὸ ὑποκείμενον δέχεται) [683]. «Бог многообразно бывает в достойных Его, столько бывая в каждом, сколько имеет каждый силы и достоинства» (καθὼς ἕκαστος ἂν ἔχῃ δυνάμεως τε καὶ ἀξίας, οὕτως ἐν ἑκάστῳ γινόμενος) [684].

Отсюда не временем измерять должно путь добродетели и подвижническую, ради её, жизнь, но желанием и произволением [685].

Говоря короче, – по аскетическому учению, Бог смотрит не на внешние поступки человека, а на сердце сокрушенное и смиренное [686].

Вот почему, если в человеке не окажется, по действию Св. Духа, духовных плодов (πνευματικῶν καρπῶν) – любви, мира, радости и пр. (ср. Галат. V, 22), то совершенно напрасен подвиг девства, молитвы, псалмопения, поста, бдения и под. [687].

Внутреннее духовное совершенство христианина, которое собственно и определяет его способность к богообщению, называется в аскетической литературе чаще всего « чистотою сердца », (puritas cordis) [688], «совершенной чистотой совести» (ἡ κατὰ σονείδησιν τελεία κάθαρσις) [689], «очищением и освящением по внутреннему человеку» [690].

С другой стороны, «не будут сопричастниками Божественной жизни Христа» только и именно те, «которые и всю жизнь свою провели по плоти, и во время исхода (т. е. смерти) оказались не имеющими никакого общения с Богом» [691].

В итоге нашего посильного анализа святоотеческого учения по данному вопросу имеем, что, согласно этому учению, «удел блаженства каждому дан будет такой, сколько кто вместить в себя может этого блаженства, а эта вместимость определяется тем, как кто раскрыл свое существо для принятия небесных благ» [692].

«Вечная жизнь» постепенно раскрывается еще в земном существовании христианина. — Совершенства и полноты «вечная жизнь» достигнет только в будущем веке. — Почему «вечная жизнь» не может осуществиться во всей её полноте в земной жизни. — Содержание «вечной жизни» в загробном міре. — «Блаженство», как неотъемлемый момент «вечной жизни», как непременный спутник богообщения. — Внешнее состояние праведников и грешников. — Степени блаженства праведников будут соответствовать степени восприимчивости каждого из них к богообщению. — Грешники лишатся «вечной жизни», вследствие неспособности их к богообщению.

«Вечная жизнь» не получается христианином лишь в загробной жизни, в виде независимого от его внутреннего содержания какого–либо внешнего блага [693], а постепенно–органически растет и развивается в нем самом еще в земной жизни. Мало того. В загробном міре и не может начаться духовная жизнь для человека, совершенно не причастного, чуждого «вечной жизни» в земном фазисе своего существования.

По мере того, как достигается христианином состояние святости, – неразрывно с этим – постепенно – осуществляется и конечная цель его – богообщение. Это осуществление имеет свои степени, – начало, продолжение и завершение [694]. Загробной жизни принадлежит лишь завершение или продолжение этого осуществления, но ни в каком случае не его начало, вопреки прежнему жизненному направлению [695].

Следовательно, «спасение» достигается христианином еще здесь, на земле, хотя и не во всей полноте; «во всей своей светлости» [696], в совершенном, беспрепятственном и нескончаемом развитии оно будет достоянием христианина только в загробной жизни.