Татьяна Шишова - Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает нашумевшее «дело Агеевых». Если читатель помнит, их обвинили в чудовищной жестокости по отношению к приемному сыну Глебу. Мальчика, а заодно и второго приемного ребенка — двухлетнюю Полину, отняли, а против Ларисы и Антона возбудили уголовное дело.

Нам эта история с самого начала показалась странной. А вернее сказать, подозрительной. Прежде всего, потому, что все это уж очень было похоже на заказную кампанию. А во-вторых, настораживали сами обвинения: матери инкриминировали, что она била ребенка раскаленным чайником. Давайте попробуем себе представить, как это — бить раскаленным чайником. Вода выплеснется — и ошпаришься. Да еще, ошпаренный, выронишь чайник из рук, а он на ноги упадет. В общем, увечье гарантировано.

Ну, и конечно, удивило нас поведение чиновников. Люди эти по определению достаточно осторожные и обычно в случае скандала не торопящиеся выносить оценки и предпочитающие подождать результатов расследования. И если «следствие покажет», то «виновные будут привлечены к ответственности». А тут они, не дожидаясь никаких судебных вердиктов, наперегонки стремились заклеймить позором «злодеев — родителей» и поспособствовать скорейшему изъятию детей. Даже честью мундира, которую они всегда так рьяно защищают, и той пренебрегли! Ведь сотрудники органов опеки, в течение года наблюдавшие Глеба и Полину в новой семье, не выявляли никаких нарушений. В акте обследования жилищно-бытовых условий, составленном вечером 27 марта 2009 года после возвращения Глеба из больницы домой и подписанном тремя сотрудниками уже не одной, а трех(!) разных опек — столичной и областной, тоже дана положительная характеристика: «Из беседы с детьми выяснено, что родителей они любят. Дети выглядят ухоженными и опрятными. Во время прихода специалистов дети играли, выглядели веселыми, потом смотрели сказку, обнимали и целовали маму, выказывая ей любовь».

Но и это, и показания многочисленных свидетелей в пользу того, что родители не избивали Глеба (так, педагоги, занимавшиеся с ним и Полиной четыре раза в неделю в развивающем кружке, заявили в суде, что регулярно видели мальчика в майке и шортиках, и никогда никаких побоев не было, в том числе и за день до происшествия 20 марта), и объяснения родителей, до сих пор категорически отрицающих свою вину, — все это потонуло в море журналистской истерии. В СМИ тиражировались фотографии маленького Глеба, украденные корреспондентами у Агеевых и не имевшие никакого отношения к случившемуся. Одна была сделана в кафе. Руки Глеба, испачканные в клюквенном соусе, были представлены журналистами как измазанные кровью. Хотя в кафе тогда же была сделана целая серия снимков, где Глеб еще не успел измазаться. Ими, естественно, пренебрегли.

Другая фотография датирована февралем (примерно за месяц до происшествия). Накануне мальчик играл во дворе, залез на собачью будку, упал с нее и набил шишку на лбу. Родители помазали шишку рассасывающей мазью «Бодяга — форте». Мальчик чувствовал себя нормально и вечером спокойно уснул. А наутро у него появились синие круги под глазами. Врачи впоследствии подтвердили, что у Глеба явно выраженная «очковая болезнь» — это когда гематома на лбу, разжижаясь, перетекает в область под глазами и потом быстро рассасывается.

Фотография эта, как рассказал А.П. Агеев, была отретуширована журналистами. «Крови под носом у Глеба на фотографии, конечно, не было, и синяка под левым глазом тоже: тут уж на славу постарались „дизайнеры“ из Life.ru, — говорит Агеев в интервью сайту Liberty.ru. — Отретушировать видео, которое мы сняли тогда же, оказалось труднее, и эта разница бросается в глаза».

Ларису Агееву, которая водила детей то на танцы, то на лепку, а в промежутках вязала им свитерки и шапочки, журналисты, затеявшие травлю, представили «деградировавшей хронической алкоголичкой». Чем это отличается от сталинских процессов, когда людей огульно обвиняли в том, что они агенты сразу нескольких разведок?

В заключении комиссии специалистов общероссийской общественной организации «Независимая психиатрическая ассоциация России» (НПА), проведшей комплексное психолого-психиатрическое освидетельствование Ларисы Агеевой, сказано: «Индивидуально-психологические и личностные особенности Л.В. Агеевой не содержат ни клинических, ни экспериментально-психологических по личностным тестам характеристик, которые обладают интеркорреляцией с жестокостью: ни перверзного, ни эпилептиморфного, ни органического круга. Проведенное исследование позволяет характеризовать Л.В. Агееву как добросовестную, любящую мать, а предположение об истязании ею своего ребенка Глеба Агеева следует признать крайне маловероятным… Нет никаких оснований полагать, что Л.В. Агеева страдает алкогольной и наркотической зависимостью…» Заключение подписано четырьмя специалистами, профессиональный стаж которых превышает паспортный возраст большинства бесстыжих писак и телевизионщиков, клеймивших «мать — садистку».

Но ни это заключение, ни две судмедэкспертизы, доказавшие, что Глеба не били раскаленным чайником и не прижигали утюгом, погоды не сделали. Когда пропагандистская машина разогналась и несется на всех парах, в ее вое и свисте тонут все предупредительные сигналы. А «защитникам детей» удалось ее разогнать на полную катушку.

«На наш взгляд, именно СМИ были организованы гонения на нас и давление на якобы бездействовавшую исполнительную власть, — говорит Лариса Агеева. — Остается открытым вопрос: кто за этим стоит? Кто финансировал съемочные группы, круглосуточно дежурившие около нашего дома? Кто разрешил съемку в больнице? Кто информировал телевизионщиков о выписке Глеба из больницы 27 марта? Кто на протяжении двух недель ставил очерняющие нас репортажи в каждый выпуск „Новостей“? У нас в стране ничего другого не происходит? Или это отработка действия психотронного информационного оружия? Зомбирование и программирование граждан на желаемый результат? Даже если не говорить о той лжи, клевете, грязи в наш адрес, то все-таки хочется сказать о том, какое количество наших прав с первых дней было нарушено. Раскрыты тайны усыновления, медицинского диагноза, проведена незаконная съемка ребенка, вмешательство в личную жизнь и т. д. Список состоит из десяти пунктов. Кто-то за это ответил? Нет и еще раз нет».

Да, разбаловались наши граждане при демократии… В ювенальной реальности, в которую их так грубо и резко окунули, родителям о своих правах и вспоминать-то не положено, не то что заикаться. Какие права могли быть в 1930–е годы у «врага народа»? И можно ли было себе представить, что осужденный по ст. 58 будет задавать такие вопросы осудившим его? Вот и «враг ребенка» не сможет вступать ни в какой диалог с устроителями нового светлого будущего. Зачем вообще разговаривать с врагом? Его надо обезвредить, а не лясы с ним точить.