Татьяна Шишова - Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

Так все-таки зачем государству растить инфантилов? Ведь сколько нам ни твердят о о коммерческих интересах, выгоде, прибыли, которым якобы теперь подчинено все на свете, мы-то с вами еще не окончательно впали в детство и понимаем, что дело не в коммерции (уж во всяком случае не в ней одной?), а в определенной направленности государственной политики. Да и коммерциализация жизни — это тоже государственная политика.

Конечно, одна из очевидных задач государства, насквозь пропитанного интересами бизнеса, — воспитание идеальных потребителей, и тут инфантилы нужны позарез. Кто хочет того, другого, третьего и всего сразу, не умея задуматься, нужно ли ему это в действительности? Кто падок на все новое, яркое, вкусное? Кому быстро надоедает купленная игрушка, которая еще вчера казалась пределом мечтаний? Кто легковерен, у кого не развито критическое мышление? В ком еще так много физиологии, что он не в состоянии обуздать свои потребности и с ним бессмысленно говорить об аскетизме? С кем можно затеять игру в «две покупки, третья бесплатно» или в «дисконтную карту для постоянных покупателей», или «в стопроцентные скидки только сегодня и только для вас»? — Конечно, с ребенком. Но с таким, у которого взрослые аппетиты и взрослая возможность распоряжаться средствами.

Однако коммерческий расчет — это лишь первый и совсем не главный слой. Куда важнее задача сокращения численности населения. И тут нет никакого противоречия. Идеологи общества потребления очень боятся, что потребителей станет слишком много, ведь ресурсы Земли ограничены, и на всех может не хватить. Поэтому с начала 60–х гг. XX в. в мире была взята на вооружение политика скрытого геноцида, этакое неомальтузианство. Людей, с одной стороны, стали всячески ориентировать на малодетность, а с другой, создавали условия для «выбраковки» населения. Чтобы человек слабовольный, или попавший в тяжелые жизненные обстоятельства, или не находящий выходя из внутренних противоречий, якобы по собственному желанию разрушал свое здоровье и умирал раньше времени. Именно поэтому с середины прошлого — XX-века в мире происходит последовательная либерализация законов, связанных с наркотиками, проституцией, половыми извращениями. Именно поэтому так бурно развиваются табачно-алкогольная и порноиндустрия. Именно поэтому изобретаются новые чудодейственные лекарства с массой побочных эффектов и пищевые добавки, которые потом оказываются ядовитыми. А настойчивая пропаганда компьютерных игр, от которых портится зрение, разрушается психика, возникают сердечно-сосудистые заболевания? А массовое производство продуктов питания, содержащих канцерогены? А оголтелая пропаганда высокотравматичных видов спорта? А романтизация уголовного образа жизни и фактическое поощрение преступности, поскольку она либо совсем не наказуема, либо наказуема ничтожно по сравнению с содеянным?

Понятно, что инфантилов гораздо легче и одурачить, и заманить в ловушку. Такие люди, губя свою жизнь, не только не будут этого осознавать, но еще будут уверены, что жизнь у них лучше некуда. Ну, а те, кто впишутся в новую реальность — назовем их «благоразумными инфантилами» — они, как мы показали выше, тоже нежизнеспособны. Вернее, нежизнеспособны в традиционном обществе, поскольку там сильны родственно-дружественные связи, и человеку без поддержки близких выжить чрезвычайно трудно. А вот глобалистскому — антитрадиционному — обществу, для которого и растятся инфантильные граждане, прочные человеческие связи совершенно не нужны. Ему нужны «свободные атомы», которые на самом деле будут полностью зависимы от системы социальных служб и без них уже не смогут существовать. А раз так, то они должны быть стопроцентно лояльны к глобалистскому режиму, но опять-таки подаваться это будет не как открытое принуждение, а как свободный выбор.

Целенаправленное разрушение традиционных человеческих уз происходит уже довольно давно. Ведь глобалистский проект родился не сегодня и не вчера. Кардинальный перелом, конечно, произошел в XX в., когда сторонники этих идей стали создавать в разных странах условия для разрушения крестьянских общин и большой многопоколенной семьи. Какое-то время, правда, казалось, что развитие человеческой цивилизации идет по двум противоположным направлениям: капиталистическому и социалистическому. Но к концу столетия обнаружилось, что обе социально-экономические модели исчерпали себя, и сейчас речь идет о некоем едином «постиндустриальном» обществе. Обществе, для которого отчуждение людей друг от друга постепенно становится нормой.

Особенно ярко это проявлено в так называемых «развитых» странах Запада, хотя элементы нового жизненного уклада есть в любой, даже самой отсталой, с точки зрения глобалистов, стране. Фактически все самое важное в жизни человека происходит вне дома и вне семьи. Рожают «цивилизованные люди» в медицинских учреждениях. Умирают, как правило, тоже. Да и в промежутке между этими двумя эпохальными событиями, в основном, находятся не в семье. Ясли, детский сад, школа, институт, служба, дом престарелых… Невозможно забыть, с какой гордостью немцы, с которыми мы общались в Германии, демонстрировали нам эти старческие приюты всех мастей и уровней. Дома престарелых были на каждом шагу: для богатых, для средних, для бедных. А ведь у большинства стариков имелись родственники, которые вполне могли их содержать и за ними присматривать!

— Не в этом дело, — объясняли нам немецкие знакомые. — Главное, чтобы человек был свободен! Наши родители в этих домах чувствуют себя свободными, независимыми. И мы тоже ничем не связаны. Так лучше для всех…

Но и в те редкие часы, когда современная семья собирается дома, люди почти не общаются, уткнувшись в телевизор. Во многих семьях чуть ли не в каждой комнате стоит по «ящику», чтобы не возникало ссор: пусть один член семьи спокойно смотрит футбол, а другой наслаждается сентиментальным сериалом или пикантным ток-шоу.

Скольких родителей уже удалось убедить в том, что они ровным счетом ничего не смыслят в собственных детях, не умеют их ни воспитывать, ни даже любить, и должны руководствоваться исключительно советами специалистов! Мы видим это и на своих психологических занятиях. В начале 90–х многие родители вообще не понимали, зачем им психологи, и обращались за помощью только в случае действительно серьезных поведенческих отклонений. Теперь же хотят получить советы на все случаи жизни. Ребенок спать днем не любит — на прием к психологу. Бабушке грубит — без специалиста не разобраться. Ссорится с младшим братом — «Подскажите, что делать — ребенок неуправляем!» Нам, наверное, радоваться бы надо прибавлению клиентов, но вообще-то радостного тут мало: подобные тенденции свидетельствуют о том, что уровень безответственности в обществе сильно повысился.