Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 4. Дионис, Логос, Судьба. Греческая религия и философия от эпохи колонизации до Александра

Быть может, именно этот взгляд был одним из источников меланхолии философа и объясняет его загадочные слова, что вечность — это игра ребенка, переставляющего шашки [ 40]. Мир рисовался бесцельным и даже бессмысленным; люди — это мимолетные участники бесконечно повторяющейся драмы, «родившись, они стремятся жить и тем самым умереть». А потом? Гераклит отвергал традиционное учение об Аиде и лишь туманно намекал, что «людей после смерти то ожидает, на что они не надеются и чего себе не представляют». Вероятно, он верил в какую-то форму посмертного существования. Может быть, это было соединение с мировым Огнем, за которым последует новое включение в поток вращающейся Вселенной…

Как бы то ни было, все это звучало довольно пессимистически. Но здесь, однако, уместно задать вопрос: как же согласовать картину бессмысленно кипящей Вселенной с высшим Разумом, с Логосом? Ответ Гераклит давал решительный и звучащий весьма сурово: «Для Бога все прекрасно, хорошо и справедливо, а люди одно приняли за справедливое, а другое за несправедливое [ 41]. Это означает, что Божественное бытие живет своей жизнью, что оно не связано с человеком, не считается с ним. Люди лишь страдательные существа, порожденные космической «игрой в шашки», где «все прекрасно, хорошо и справедливо». Верховный Огонь «отрешен от всего». Он находится по ту сторону человеческих ценностей.

Человек для своей же пользы должен согласовать свою жизнь с природной. Мудрый может находить радость, мысленно созерцая панораму космических самовозгорании и затуханий, может упиваться ее величием и безмерностью. Этим он хоть в какой-то степени вознаградит себя за ту ничтожную роль, которая отведена ему в мироздании. Ибо его мирок есть лишь «частный случай» подвижно целого природы, он подчиняется тем же законам становления и гибели, что и стихии.

О смерти Гераклита рассказывали странную историю: будто философ, пытаясь вылечить себя от болезни, обмазался навозом, а собаки, приняв его за зверя, растерзали. Этот рассказ о нелепой смерти (скорее всего вымышленный) может быть гротескным символом судьбы гераклитовской философии. Один из первых мыслителей в истории, эфесский мудрец заговорил о Логосе, о разумном Миропорядке, но и он же в итоге пришел к «дегуманизации» этого порядка, к признанию вечности забавой ребенка. С ним произошло нечто подобное тому, что случилось и с Парменидом, который, отыскивая Божество в царстве чистой мысли, вернулся в конце концов к идее Рока. У обоих философов было одно уязвимое место: они хотели построить теологию, не отделяя Божественного от природы, духа от материи. Естественно поэтому, что черты природного мира: внеморальная закономерность и детерминизм — были перенесены ими и на высшую Реальность. Преодолеть это смешение двух планов бытия попытался последний философ, которого дала миру азиатская Греция.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава восьмая

ПАРМЕНИД И ГЕРАКЛИТ — ДВА АНТИПОДА?

1. Обычно возникновение этой школы связывают с Ксенофаном, но в строгом смысле слова его вряд ли можно называть главой философского направления (см.: М. Мандес . Элеаты, 1911, с. 100).

2. Полный текст фрагментов поэмы см.. А. Маковельский . Досократики, т. II; М. Браш . Классики философии, т. I, с. 22—25.

3. О связи поэмы с ритуалами мистерий см.: Д. Томсон . Первые философы. М., 1959, с. 275—276.

4. Парменид . О природе, VIII, 3—6. Пер. М. Дынника.

5. Там же, I, 34—36.

6. Там же, VIII, 34—36. Пер. С. Трубецкого.

7. Парменид, отождествляя Бога и Бытие, выражает эту мысль так: «Быть или вовсе не быть — вот здесь разрешенье вопроса. Есть бытие, а небытия вовсе нету» (VIII, 15; IV, 3—4).

8. Парменид . О природе, VIII, 28—31. «Здесь, — говорит С. Трубецкой, — обнаруживается основной недостаток мысли Парменида: его единое оказывается ограниченным своею собственной отвлеченностью; оно принуждено быть единым;

и вместе с тем какая-то роковая сила заставляет его непонятным образом создавать призрачный мир явлений» ( С. Трубецкой . История древней философии, т. I, с. 108).

9. Это относительное признание реальности мира «мнения», или множественности, в системе Парменида было, вопреки многим старым авторам, доказано Трубецким (Ист. древней философии, I, с. 106 cл.) и особенно убедительно обосновано Кессиди (см.: Ф. Кессиди . От мифа к логосу (Становление греческой философии). М., 1972, с. 240 cл.).

10. Свидетельства о жизни философа собраны в А. Маковельский . Досократики, т. I, с. 135 cл.

11. А. Маковельский . Досократики, т. I, с. 139

12. Фрагментов из книги Гераклита в классическом издании Дильса насчитывается 139 (из них 126а — 139 считаются сомнительными и подложными). Они много раз переводились на русский язык (пер. Г. Церетели — в приложении к кн.: П. Таннери . Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902; пер. В. Нилендера — М., 1910, вместе с текстом подлинника; пер. А. Маковельского — в I томе «Досократиков», пер. П. Блонского — »Гермес», 1916, № 3; пер. М. Дынника — в сб. «Материалисты древней Греции», М., 1955). Здесь мы цитируем по новому переводу В. Соколова , сделанному со 2-го издания Дильса (1964). Он опубликован в приложении к кн. Э. Михайловой и А. Чанышева »Ионийская философия».

13. Гераклит . Фрагменты, 2.

14. Там же, 49.

15. Там же, 74.

16. Там же, 14.

17. Там же, 4.

18. Там же, 55, 107. Подробнее см.: М. Мандес . К теории познания Гераклита. — Сб. статей в честь В. Бузескула, 1914, с. 71 cл.

19. Собственно, этой формулы нет в дошедших до нас фрагментах Гераклита. В словах, приводимых Платоном (Кратил, 402а), Гераклит говорит «панта рей», т. е. «все движется», но по сути дела оба выражения тождественны.

20. Есть нечто сходное в учении Гераклита о всеобщем потоке с буддийской доктриной «дхарм».

21. Гераклит . Фрагменты, 91, 12.

22. Там же, 49а.

23. Там же, 53, 80.

24. Там же, 51. Здесь имеется в виду образ тетивы и струны, которые, натягиваясь, совершают действие и возвращаются в прежнее положение.

25. Там же, 10.

26. «Мы можем, — говорит В. Гейзенберг, — сказать, что современная физика в некотором смысле близко следует учению Гераклита. Если заменить слово «огонь» словом «энергия», то почти в точности высказывание Гераклита можно считать высказыванием современной науки» ( В. Гейзенберг . Физика и философия. М., 1963, с. 41).

27. Гераклит . Фрагменты, 30. Некоторые переводчики с известным основанием переводят «космос» как «мировой порядок».

28. См., напр.: В. Асмус . История античной философии. М., 1965, с. 27.

29. Огонь назван у Гераклита «вечно живым». Св. Ипполит, из книги которого заимствуют 64-й фрагмент, говорит, что, согласно Гераклиту, «этот огонь разумен и что он—причина всего миропорядка» (пер. В. Нилендера).